Книга Путь Стаи, страница 152 – Юна Ариманта

— Что с ними? — спросила она у Тирсвада. — Я чувствую, что что-то не так. Они злятся на меня? Ненавидят меня?

Но Тирсвад не отвечал, глядя вдаль и продолжая обнимать ее.

Они вернулись в кубрик, когда уже почти рассвело и, наплевав на неудобные одиночные тюфяки, уснули прямо на полу сжимая друг друга в объятиях и сплетаясь руками и ногами.

Утром Динку разбудило шумное дыхание. В спальне никого не было, кроме нее и Тирсвада. Тирсвад, вопреки обыкновению, не обнимал ее спящую, а повернулся к ней спиной и прерывисто сопел. Динка с любопытством приподнялась на локте и заглянула ему через плечо.

О пресветлый! Она и раньше видела, как такое делает Шторос, и догадывалась, что все мужчины так или иначе занимаются таким. Но Тирсвад…

Он лежал на левом боку, зажмурив глаза и приоткрыв рот. На лице застыло блаженное выражение. Его штаны были развязаны и приспущены, высвобождая большой напряженный член с бархатисто-красной головкой, на вершинке которой поблескивала капелька жидкости. А его правая рука сжимала ствол члена иритмично двигалась вверх и вниз, то прикрывая головку крайней плотью, то снова обнажая ее. Он часто шумно дышал и вздрагивал всем телом от накатывающего удовольствия. И совсем не замечал подсматривающую за ним Динку. Это было так трогательно и, одновременно возбуждающе.

Динка придвинулась к нему вплотную и, обняв его со спины вокруг пояса, положила свою руку поверх его двигающейся вверх и вниз руки. Тирсвад смущенно охнул и попытался натянуть спущенные штаны, пряча свое достоинство. Но Динка не позволила, вернув его руку на прежнее место и положив сверху свою ладонь. Тирсвад застонал, но продолжить прерванное не решался.

— Динка, не надо, — прохрипел он, убирая ее руку. — Я… прости меня…

— М-м, — Динка еще плотнее прижалась к его спине, одной рукой обхватывая его член, а другой проводя по своему животу и опуская ее под завязки своих штанов. — Хочу тебя, — простонала она, двигая своей ладошкой по его стволу.

— Тебе нельзя, — прошептал он, рвано выдыхая в такт движения ее руки.

— Лекарка сказала, что мужчинам нельзя меня трогать, — пробормотала Динка, проводя языком вдоль его позвоночника, — но ничего не сказала о том, что мне нельзя трогать моих мужчин.

— О-о, — Тирсвад выгнулся, подаваясь бедрами вперед и толкаясь членом в ее руку.

Динка ответила ему стоном, проведя пальчиком своей второй руки у себя между ног.

— Ты… сама себя ласкаешь? — выдохнул он. — Я хочу… это видеть.

— М-м-м-м, не-ет, — Динка замотала головой, лаская себя все интенсивнее и вздрагивая от острого зашкаливающего удовольствия. Про вторую руку на его стволе она уже забыла, и Тирсвад накрыл ее ладонь своей рукой, напоминая о себе.

Жгучий стыд от собственных непотребных действий, близость его тела, запах его желания и страх того, что кто-то может зайти в любую минуту смешивались в возбуждающий коктейль, от которого по коже бежали мурашки, и сладострастный стон сам рвался из горла.

Тирсвад ускорял движения на своем члене, сжимая свою большую руку поверх ее ладони, и Динка яростно ласкала себя в том же темпе другой рукой, скользя пальчиками по чувствительной плоти промежности и сжимая зубами кожу на его спине. После всего пережитого ее душа нуждалась в отдыхе, а тело в разрядке. Несмотря на то, что им запретили плотские удовольствия, ее мужчины все равно оставалисьрядом, поддерживали ее, заботились. Как же ей хотелось, чтобы все вновь было как раньше, чтобы все четверо ее мужчин были здесь с ней и беспрепятственно ласкали ее. Как же сильно она любила их! Всех одновременно и каждого по отдельности.