Книга Божественные соперники, страница 115 – Ребекка Росс

Мир замер.

В ушах заревело, как будто она только что просидела час под артиллерийским обстрелом.

Письмо Карвера выскользнуло из рук, и Айрис направилась к сумке Романа. Засохшая грязь посыпалась дождем, когда девушка подняла ее. У Айрис ушла минута, чтобы расстегнуть ее. Пальцы заледенели и не слушались. Наконец она открыла сумку и перевернула.

И оттуда посыпалось содержимое.

Шерстяное одеяло, несколько консервных банок с овощами и маринованными фруктами. Блокнот, исписанный его почерком. Ручки. Запасные носки. И бумага. Так много листков бумаги. Они порхали, оседая на пол, как снег. Страница за страницей, смятые и сложенные, все с напечатанным текстом.

Айрис уставилась на бумагу под ногами.

Она поняла, что это. Поняла, когда, выронив сумку, опустилась на колени и подобрала листки.

Это были ее письма.

Ее слова.

Первые были напечатаны Форесту, а остальные – человеку, которого она знала как Карвера.

Айрис начала их перечитывать, и ее затопили эмоции. Слова жалили, словно это не она печатала их, сидя на полу в своей прежней комнате, одинокая, встревоженная и сердитая.

«Я желаю, чтобы ты был трусом ради меня, ради мамы. Желаю, чтобы сложил оружие и разорвал клятву верности богине, которая призвала тебя. Желаю, чтобы ты вернулся к нам».

Она думала, что Карвер выбросил самые первые письма. Она просила переслать их обратно, а он сообщил, что это невозможно.

Что ж, теперь она знала, что он лгал. Потому что они были здесь. Они все были здесь, помятые, будто их перечитывали многораз.

Айрис прекратила читать. Глаза горели.

Карвер – это Роман Китт.

Он был Карвером все это время, и это осознание так сильно поразило ее, что ей пришлось сесть на пол. Ее охватило невероятное облегчение. Это был он. Она все это время писала ему, влюблялась в него.

Но потом начали возникать вопросы, расшатывая это облегчение.

Неужели он ее разыгрывал? Для него это была забава? Почему он не сказал ей раньше?

Она закрыла лицо руками, и ладони впитали жар ее щек.

– Боги, – прошептала она сквозь пальцы.

Когда она открыла глаза, зрение прояснилось. Она уставилась на разбросанные перед ней письма и начала их собирать, одно за другим.

Через десять минут Айрис пришла в госпиталь в чистом комбинезоне с туго затянутым поясом. Волосы, по-прежнему безнадежно спутанные, падали на плечи, но на уме у нее были дела поважнее. Поднимаясь на лифте на второй этаж, она держала в руках все свои сложенные письма.

Дверь звякнула.

Выйдя в коридор, Айрис прошла мимо нескольких медсестер и доктора, не обративших на нее ни малейшего внимания, чему она лишь обрадовалась. Она не знала толком, что сейчас будет, но кровь уже гудела.

Когда она добралась до палаты Романа, лицо ее пылало.

Он находился на той же койке, отгороженной занавесками. К руке по-прежнему была подключена капельница, на правой ноге – свежие бинты, но теперь он сидел, сосредоточив внимание на тарелке супа.

Айрис остановилась на пороге. Ее сердце смягчилось, когда она увидела его бодрствующим. Он был уже не так бледен, как вчера, и девушка обрадовалась, что он выглядит гораздо лучше. Проглотив ложку супа, он на миг закрыл глаза, словно наслаждаясь едой.

Айрис почувствовала, что у нее вспотели ладони, и пот пропитывает письма. Она спрятала руки за спиной и подошла к Роману, остановившись в ногах кровати.