Книга Алхимик, страница 41. Автор книги Питер Джеймс

Монти снова уставилась на документы.

— Как вы их раздобыли? — спросила она у репортера.

— На такие вопросы я никогда не отвечаю, — сказала Зандра Уоллертон с таким видом, что Монти поняла, как глупо с ее стороны было спрашивать.

— Ведь медицинские данные не разглашаются.

— Она мертва.

— Это что-то меняет? — вспылила Монти.

Репортер на мгновение вроде смутилась, а потом пожала плечами:

— Мне приходится делать много того, что трудно назвать достойным делом, мисс Баннерман. Это зависит от того, что мне надо. Я ищу истину, а она часто не отличается красотой.

Слушая ее, Монти внезапно подумала, что такие слова могла бы сказать женщина гораздо старше ее.

— Три женщины умерли при родах от неизвестного вируса, который похож на что-то среднее между возбудителями опоясывающего лишая, краснухи и псориаза, — и каждая произвела на свет ребенка с синдромом циклопа. — Репортер сделала паузу, чтобы выпить глоток чаю. — Все они лечились от бесплодия при помощи лекарства, созданного «Бендикс Шер», и называлось оно «Матернокс». — Зандра наклонила голову набок и, выразительно вскинув брови, посмотрела на Монти.

— Они больше ничего не принимали?

— Вообще никаких лекарств — по крайней мере, семейные врачи им ничего больше не прописывали и акушеры ничего не давали. Я проверила.

Монти задумалась.

— Недавно в газетах прошли публикации о частых случаях рождения детей с уродствами. Причиной называлась загрязненная морская вода. Я предполагаю, что, возможно, все они были на одном и том же морском курорте. Не могли ли они что-то там подхватить?

Журналистка отрицательно покачала головой:

— Ни одна из этих женщин не покидала свой дом во время беременности. Я и это проверила.

— Вы потрясающе дотошны, — восхищенно сказала Монти.

Собеседница не обратила внимания на комплимент.

— Есть кое-что еще… может, это важно, а может, и нет. Все три женщины получали «Матернокс» в магазинах «Прайс сейв драгсмарт».

— Ну и что? — спросила Монти.

— Они принадлежат «Бендикс Шер».

— Вы шутите? Я понятия об этом не имела!

— Мало кто знает — они предпочитают тщательно скрывать, как компания сбывает свою продукцию; выглядит это так, словно магазины сами ее закупают из-за высокого качества. Хитрый маркетинговый ход.

Монти задумалась.

— Пока я не вижу, почему так важно, что капсулы «Матернокса» были куплены именно в «Драгсмарте», а не где-то еще.

Зандра Уоллертон пожала плечами:

— Может, и не важно… но это еще одна зацепка.

Монти помешала чай.

— Вы говорили с кем-нибудь из врачей умерших женщин?

— Пыталась, но без толку… чему не стоит удивляться. Клятва Гиппократа и все такое…

Монти уставилась на нее, удивляясь, как журналистке удалось раздобыть истории болезни. Неужто она взламывала кабинеты врачей? Или этот застенчивый с виду журналист Губерт Уэнтуорт подкупил кого-то для этой цели?

— Предполагается, что врачи вносят в историю болезни данные о всех побочных эффектах лекарств, которые они прописывают. Не так ли?

— Конечно, это предполагается, но многие из них не утруждаются такими хлопотами. Они должны заполнять безумное количество документов, которые идут в министерство здравоохранения и в разные комитеты надзора за медициной. Но все это означает кучу бумажной работы. Имеется также официальное правительственное учреждение, которое конфиденциально выясняет причины смерти рожениц — их пытаются отслеживать региональные консультанты, — но его, в свою очередь, контролирует главный офис министерства здравоохранения, и, пока информация доходит до места назначения, проходит от двух до трех лет.

— Вы не шутите?

— Я продолжаю работать над этим.

— А что скажете об отделе медицинской информации в «Бендикс Шер» — их это, конечно, заинтересовало бы?

Репортер издала циничный смешок.

— В первый раз, когда я сделала попытку поговорить, встретила этакую обаятельную Слоан из отдела медицинской информации и связи с общественностью, которая меня мигом выставила, так что я направилась прямиком к главе отдела, к холодной стерве Линде Фармер. Она сказала, что компания не получала никаких критических замечаний ни от одного врача, и выдала мне официальную информацию по поводу «Матернокса» — всю эту ахинею о сорока миллионах женщин по всему миру, которые принимали этот препарат — и не было никаких сообщений о побочных эффектах.

— Как вам удалось установить связь… ну, то есть найти эти три случая?

— Через тысячи телефонных звонков по больницам и моргам.

— Но каков был первый импульс заняться этим делом?

— Короткий разговор с Губертом. Он попросил меня выяснить, сколько случаев за год считается нормой.

Перед Монти забрезжило какое-то объяснение.

— Вы не думаете, что он одержим навязчивой идеей относительно «Бендикс Шер»?

— Да, конечно, он испытывает к компании определенные чувства… но думаю, что называть их одержимостью — это чересчур. Я считаю, что если бы вы потеряли дочь, то были бы готовы перевернуть вверх дном и небо и землю, чтобы выяснить, почему она погибла.

— Значит, дело только в этом? Обезумевший от горя мужчина пытается понять, в чем смысл гибели его дочери?

Репортер покачала головой:

— Не только.

— Что вы имеете в виду?

Помедлив, она наклонилась вперед, так пристально вглядываясь в чай, словно искала какой-то предмет, упавший в чашку.

— Это воняет.

— Вы в самом деле так думаете?

— Ага. Мои инстинкты подсказывают… может, я не права, но я бы не удивилась, узнав, что в моей квартире копался кто-то из «Бендикса». У меня слишком мало доказательств, чтобы выступать в прессе, — пока. Я жду, пока еще одна беременная женщина умрет при родах от вируса, явив на свет ребенка с синдромом циклопа, после чего я собираюсь сесть на хвост ее семейному врачу и неделю не давать ему покоя, пока он, черт возьми, не согласится поговорить со мной.

— Мистер Уэнтуорт сказал, что из вашей квартиры ничего не было похищено. Это верно?

Зандра Уоллертон кивнула и, слегка смутившись, посмотрела на Монти.

— Ну… была одна вещь. Может, этот долбаный взломщик — тайный извращенец. Пропала пара трусиков, я думала, что кинула их в стиральную машину… но их там нет, и нигде нет.

— Трусиков? — удивилась Монти.

— Ага. С цветочками.

— Очень странно, — сказала Монти.