Книга Кто скрывается за тьмой?, страница 93 – Герда Куинн

Она заговорила:

— Я не вернулась для того, чтобы у вас спрашивать разрешения. Я вернулась, чтобы сказать правду.

Один из старейшин — тот самый, с мертвечиной в голосе, с ледяными пальцами, — шагнул вперёд:

— Правда? Ты была мертва. Значит, ты умерла. А мёртвым нет места среди нас. Ты не доказала ничего, кроме того, что умеешь красиво входить.

В зале раздался нервный смешок. Другие начали переглядываться, но Джессика не дрогнула. Только уголок рта её чуть повёлся — не в улыбке, а в холодном знании, что она знала больше, чем они.

Она тихо — почти беззвучно — сказала Альфреду:

— В кабинете моего отца. Верхняя полка. Флешка и камеры наблюдения. Принеси.

Альфред ничего не ответил, только кивнул. Их пальцы вновь едва коснулись друг друга, как будто между ними пробежал ток. Он ушёл.

А Джессика осталась. Стояла. Молчала.

И только в глубине души — самую малость — трусила.

А что, если флешки уже нет?

А если камеры давно заменили?

Если следы стёрты, и всё напрасно?..

Но её лицо не выдавало ни тени страха. Только сталь, только ледяной прикус власти.

Время тянулось. Каждая минута — как игла. Старейшины шептались. Кто-то говорил, что её нужно снова изгнать. Кто-то — вызвать ритуального свидетеля. Дерек молчал, но его рука сжимала ручку кресла — крепко, как в молодости меч.

Спустя двадцать минут вернулся Альфред.

С лица его не сходила странная улыбка — не торжествующая, но уверенная, как у охотника, нашедшего след. В его руке — флешка.

Он протянул её Джессике, и она, не колеблясь, пошла к телевизору, встроенному в стену зала.

Вставила.

Экран мигнул.

Папки. Записи.

Десятки файлов, но она точно помнила: дата смерти отца.

Открыла нужную.

И — затаила дыхание.

На экране — кабинет Томаса Нортона. Камера под потолком.

Статичная, но всё ясно.

Вудс.

И тот самый старейшина. Теренс...

Они стоят у стола. Один держит пузырёк. Второй — кувшин.

Содержимое подсыпается в воду.

Рукопожатие.

Уход.

Потом — Томас. Он пьёт. Спотыкается.

Схватывается за грудь. Его тело бьётся в конвульсиях. Он падает. Его никто не спасает. Никто даже не вошёл.

В зале повисла мертвая тишина.

— Это подделка, — сипло сказал предатель.

Он шагнул к телевизору, чтобы выключить его, но Альфред схватил его за плечо.

— Не тронь.

Все обернулись.

Кто-то встал.

Кто-то вскрикнул.

Кто-то — замер.

— Предательство, — прошептал кто-то из младших.

— Он убил Томаса, — донеслось с другого конца.

— Ради власти. Ради денег. Ради… проклятой власти!

Дерек поднялся. Его лицо было каменным.

— Совету нужна кровь?

Вот она.

Решайте.

Старейшины начали кричать, спорить. Но главный из них — тот самый, чья рука сыпала яд — уже понимал. Его лицо посерело. Он опустился на колени.

И тут проём за его спиной раскололся.

Не дверь — сам воздух.

Вышли проводники — в тёмных одеждах, с масками из костей и золы.

А за ними — Он.

Царь Мёртвых.

Тот, кто властвует над зимним переходом.

Тот, кто слышит, когда нарушена правда.

Он подошёл к старейшине и сказал:

— Ты знал, что её отец умрёт.

Ты знал, что убиваешь часть клана.

Ты знал — и не остановился.

Ты больше не принадлежишь живым.

— Прошу! Я… Я служил! Я ошибся!

— Мёртвым — не место среди живых.

А тем, кто предал душу, нет места даже среди мёртвых.

И он забрал его. Просто провёл рукой — и старейшина исчез, как пепел. Тень сомкнулась, и проём закрылся.

Перед тем как исчезнуть, царь мёртвых посмотрел на Джессику.