Книга Грех в твоей крови, страница 46 – Дана Мюллер-Браун

– Разве вам недостаточно того, что там ей безопаснее? – тихо спрашивает он.

Я качаю головой:

– Простите, ваша светлость, но вы князь. Князь Высокомерия и, следовательно, если мои сведения верны, самый могущественный из всех князей, потому что вы потомок Люцифера. Так что это не причина. Неужели вы считаете, что любимая вами женщина находится в большей безопасности рядом с каким-нибудь мятежником, чем с вами, готовым отдать за нее жизнь? Не думаю.

Бесконечные секунды он просто смотрит на меня. В его глазах появляется восхищение.

– Так хочет Авиелл, – наконец говорит он, и у меня перехватывает дыхание.

– Что?

– Она так хочет. Она решила остаться там.

Его голос едва заметно срывается.

– Вы с ней виделись? – спрашиваю я, придвигаясь ближе.

Он кивает:

– Сняв с вас ремень с оружием, я выследил их.

– Но почему? Почему она хочет там остаться?

– Это ее соображения, Навиен. Я ничего не могу сказать по этому поводу.

– Не можете или не хотите?

– Немного от того и от другого.

Я просто глубоко дышу, потому что не знаю, что еще делать. Почему Ави хочет остаться там? Почему, если она знает, что здесь происходит, а там она пленница? Может быть, она боится, что я буду обезглавлена за свой обман? Нет. Она могла бы защитить меня. Но тогда в чем смысл?

– Авиелл не глупа, у нее должны быть причины.

– Я знаю, что она не глупа! – возмущаюсь я и вырываю у него свое запястье, за которое я и так позволяла ему держать меня слишком долго.

– Хорошо, значит, так. Что мне нужно сделать, чтобы убедить этих свидетелей?

Лиран убирает руку и шевелит пальцами. Должно быть, ему было неудобно сжимать мое запястье так долго, не причиняя при этом боли.

– Это должно выглядеть как настоящая любовь. – Он отпиваетиз стакана. – Будто за время, проведенное со мной, вы в меня влюбились, и вам придется это демонстрировать. Не только при князьях, это должны слышать и видеть стражники и служанки.

– Но, как и в любом княжестве, я пробуду в вашем всего две недели, – возражаю я.

– И за две недели княгиня Истины влюбится в князя Высокомерия.

– А когда Авиелл вернется? Тогда наша с вами обоюдная любовь перестанет быть поводом для разрыва ее помолвки с Тароном.

– В наших княжествах заключенная помолвка является законом. Ваш обман не лишит меня прав на Авиелл, если она согласится выполнить ваше обещание, данное мне.

Он кивает мне, будто все решено. Я киваю в ответ, хотя пока не знаю, как мне удастся разыграть перед всеми, что я начинаю в него влюбляться. Я не ненавижу Лирана. Он мой единственный союзник. Но сейчас он мне отвратителен.

Лиран не стал прощаться. Он просто допил то, что оставалось в кружке, встал и ушел. Я довольно долго просидела, уставившись на бутылку бренди, а потом наконец тоже ушла в свою комнату.

К счастью, несмотря на все эти открытия, я быстро заснула, и Мирал даже пришлось будить меня утром. Тем не менее за завтраком мы обе были в подавленном настроении, поэтому поездка в карете прошла в тишине. Когда по прошествии четырех часов наконец стали видны дома, а не только мрачный лес, отделяющий княжество Тарона на севере от княжества Лирана, я вздохнула почти с облегчением. Потому что этот лес с его густыми деревьями казался мне немного зловещим.

Дома, напротив, выглядят дружелюбно, но в то же время претенциозно, как и сам Лиран. Не видно ни одной обветшалой крыши, в отличие от некоторых домов в княжестве Тарона. Даже фасады безупречны. Чем дальше мы проезжаем, тем больше домов появляется на обочине, и в конце концов они превращаются в большую деревню, красота которой меня поражает. Даже жители, которых я могу разглядеть на улицах и площадях, выглядят лучше одетыми и более спокойными, чем в княжестве Тарона. Конечно, здесь красиво, но я сдерживаю эмоции и откидываюсь на спинку сиденья. Это и есть высокомерие. Даже своими деревнями Лиран хочет продемонстрировать высокомерие и гордость. Я не собираюсь попадаться на этот крючок. Потому что лучше полуразрушеная и уродливая деревня, чем деревня, полная высокомерных жителей. Если у этих жителей есть хоть что-то от своего правителя, то, возможно, они еще и бессердечные.