Книга Грех в твоей крови, страница 92 – Дана Мюллер-Браун

Лиран по-прежнему молчит, и, чтобы не думать о значении этого молчания, я начинаю говорить сама.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение к Миелу.

Лиран расправляет плечи. Будто он выиграл какую-то свою внутреннюю борьбу и теперь снова может сохранять самообладание. Я стараюсь не думать о том, что перед этим неприятным для меня открытием он заявил, что хотел бы сорвать с меня платье. Вьюнок при этом воспоминании вздыхает.

– Я хочу того же, что и он, – заявляет он уже совершенно спокойно, но голос у него звучит немного виновато. – Я хочу, чтобы вы шпионили за другими князьями и привлекали героев на нашу сторону.

– На вашу сторону? Вы с ним заодно?

– Просто мы хотим одного и того же.

Я прекрасно осознаю двусмысленность его высказывания. Даже если на самом деле он думает о чем-то другом. Но что они оба хотят еще и меня, он тоже явно имеет в виду, и от понимания этого у меня по телу бегутмурашки.

– И чего же? – дрожащим голосом спрашиваю я.

– Отнять у князей власть и положить конец угнетению героев.

– Это означало бы лишить власти и вас, ваша светлость. И чем же тогда вы отличаетесь от «Золотого пера»? Судя по вашим рассказам, эта повстанческая группа хочет того же.

– Мы имеем в виду злых князей. А «Золотое перо» – это дворяне, которые просто хотят вместо нас поставить себя. Они не хотят ничего менять, кроме фигур, малышка.

– Не называйте меня так! И у меня нет желания участвовать в игре, чтобы еще больше увеличить вашу власть. – Я смеюсь. – Этого вы и добиваетесь, не так ли? Они будут свергнуты, останетесь только вы и будете единственным правителем.

– Вот как вы меня видите?

– Нет, – произношу я как-то слишком быстро. Будто мой рот сам принял решение и выговорил это. – Но тогда объясните мне…

– Я не хочу разрушать порядок. Но князья, которые в данный момент находятся у власти, – большинство из них угнетают героев. Этому должен быть положен конец. Они унижают вас. Потому что вы такие могущественные. Они отрубают вам головы. Муштруют вас. Они… вас обижают годами.

Я снова отступаю на шаг. И чувствую, что начинаю быстро дышать. Слишком быстро. Ни один член княжеской семьи никогда не пытался сделать со мной что-то из того, что перечислил Лиран. Но делали многое другое. Дворяне бьют героев. Так случалось и со мной. Это часть нашей жизни.

Глаза Лирана вспыхивают огнем.

– Я вижу, вы находите это нормальным. Это печально. И даже больше чем печально.

– Слушайте меня внимательно, ваша светлость. Я никчемна, единственный смысл моего существования – служить Авиелл.

Он пристально смотрит на меня. Совершенно ошеломленный, а я… начинаю хохотать. Так громко и от всего сердца, что сама этого пугаюсь.

– Навиен, – уговаривает он меня, пытаясь подойти ближе, но я продолжаю смеяться. Я смеюсь, а передо мной всплывают все картины прошлого. Все эти удары руками и ногами. Дворяне, которые плевали на меня, когда я проходила мимо. Придирки и насмешки. Удары кулаком князя, когда я в детстве называла его отцом. Я истерически смеюсь, думая о Филиксе, сыне градоправителя, который сорвал с меня рубашку на празднике посреди дворца, так что я осталась полуголой. Я вспоминаю, как он загнал меня в угол и грубо схватил между ног, только чтобы сказать мне, что я грязь, и плюнутьна меня. Я смеюсь, пока это не превращается в сдавленный всхлип, а потом в настоящий плач. Да, я плачу. По-настоящему. Как Авиелл. Ноги у меня подкашиваются.