Книга Обещанная, страница 3 – Аля Миррова

— Полно вам,о чем спорите? — Ждана уже уложила Злату и сейчас спускалась вниз, мужчины тотчас замолчали, — давайте лучше ужинать. Проходи, Добран, мы тебе всегда рады, а на Велимира не сердись, если он чего брякнул, так это он не подумавши, — она выразительно посмотрела на мужа.

— Да, проходи, Добран, — осекся Велимир, — прости, я сгоряча, не серчай. Как скажешь, так и сделаю, но в капище тебе Златку не отдам, свет она мой, сердце мое, жизнь за нее отдам.

— Вот в том-то и беда, — качал головой ведун, — привязался ты к ней, а в возраст войдет да невестой станет, как отдавать будешь?

— Так до того далеко еще, — отмахнулась от Добрана Ждана, — ей всего четыре года от роду, раньше восемнадцати невестой не становятся, а там любую отдавать придется. Так что ты не волнуйся. Мы справимся.

Отужинав и попрощавшись с ними, Добран отправился к себе домой. «Учить тебя надо, Злата, силу твою развивать, чтобы сама свою судьбу выбрать могла. Ничего, что Велимир против, потом сам мне спасибо скажет,» — размышлял ведун, поглядывая на небо.

Погода портилась, ветер натянул черные тучи, готовые разразиться ливнем. В небе блистали зарницы. Добран зашел на крыльцо. Сверкнула молния, громыхнул гром. Ведун упал на пороге своего дома. Сухое дерево мгновенно занялось. Пламя, ловко взбираясь по столбам, лизнуло крышу, огненными змеями расползлось по деревянным мосткам, добралось до сарая и дровника, снопом искр рвануло в сторону частокола. Через несколько минут вершина холма представляла из себя гигантский погребальный костер, в котором горело и тело Добрана, и его дом и все капище. А над всем этим высоко, до самого неба, подымался черный столб дыма. Жители деревни стояли у подножия холма, не решаясь подойти ближе.

— Никак Добрана Боги призвали, — шептались женщины, глядя, как пылает капище.

— Осерчал на него Хорос, — качала головой Ждана, — плохая смерть, ой, плохая.

— Не причитай, беду накличешь, — сурово сказал Велимир, — поделом ему, нечего было на Злату зариться. Я его давно раскусил. Сила у нее великая, к рукам прибрать хотел, но Боги — не Митрошка, видят немножко, за то и поплатился. Теперь перед Богами ответ держать будет. Расходимся, — крикнул старейшина, — чего тут смотреть? Завтра в совет пошлю, пусть волхвы решают, кого нам ведуном прислать.

— Здравствуй, Злата.

Она смотрела в его черные глаза и, казалось, ее сердце сейчас выскочит из груди.

— Здравствуй. Зачем пожаловал? — девушка откинула на спину тяжелую светлую косу, стряхивая наваждение.

— На обещанную свою полюбоваться, — улыбнулся он ей, — а что, нельзя?

— От чего же нельзя? Можно. Любуйся, вот она я. Только тебе никогда не достанусь! — выкрикнула она и проснулась.

— Опять этот сон, да что же такое-то? — девушка провела рукой по лицу, — неужто правду мачеха сказала, неужто обещанная я? — в голове всплыл давний разговор между родителями, случайно подслушанный ею, — да ну, глупости это! — отмахнулась от воспоминания Злата, — тогда бы жрецы знали. Так ведь нет, никто ни слова не сказал на посвящении. И батюшка много раз говорил, что нет надо мной судьбы. Откуда же эти сны?

Не первый раз приходил он к ней, не первый раз тревожил ее сон. Молодой, красивый, статный, да вот только волосы седые, да в задумчивом взгляде пряталась печаль. И как не пыталась она избавиться от этих снов, какие средства не пробовала, ничего не помогало. Он приходил всегда неожиданно, вторгаясь в сновидение всего на несколько мгновений, волнуя ее чувства и тревожа разум.