Книга Отель "У ведьмы", или ведьмы замуж не выходят!, страница 3 – Ксения Власова

Одна из ведьм плюнула себе под ноги. Другая громко выругалась. Равена не обратила внимания ни на первую, ни на вторую и продолжила:

— Эта старая карга передала свою силу той, кого посчитала достойной!

В повисшей тишине, нарушаемой лишь раскатами грома, особенно неловко прозвучал вопрос Морганы.

— И кого же она выбрала? Кого нам придется принять в ковен тринадцатой?

Равена молча достала с полки, покрытой паутиной, стеклянный магический шар и так же молча шарахнула им об стол. По шару пробежали волны, раздался треск, словно кто-то пропустил электрический разряд, и ведьмы безмолвно подались вперед, жадно вглядываясь в довольно четкое изображение.

В стеклянном шаре отображалась… я.

Час назад.

Я попыталась сорвать с шеи тонкую золотую цепочку так, словно она душила меня. Замочек жалобно скрипнул. Кажется, я со злости так дернула за него, что сломала.

«Подарок нам не мил, когда разлюбил тот, кто подарил», — мимолетно всплыло в памяти.

Когда твой отец — филолог, специализирующийся на английской литературе, в голове вольно-невольно остаются абсолютно ненужные строчки, которые многие с презрением назвали бы мусором. Я и сама не всегда могла разделить трепета отца перед потертыми томиками того же Шекспира. Кстати, именно благодаря любви моего родителя к упомянутому поэту меня и назвали Офелией.

Даже не спрашивайте, как это сочетается с фамилией!

Офелия Иванова. Я всегда чувствовала себя гротескным персонажем, а сегодня словно в очередной раз убедилась в этом.

С утра меня уволил начальник, сделав это так тактично, что в первые десять минут его речи я искренне считала, что мне собрались повысить зарплату. Теперь я точно знаю: если руководство поет вам дифирамбы, готовьтесь к беде: здесь что-то нечисто!

Написав заявление и собрав вещи, я вместе с кактусом подмышкой направилась в сторону парка. И уже на лавочке возле пруда получила сообщение от Алекса — своего парня, с которым мы встречались последние полгода.

«Прости, мы не подходим друг другу. Надеюсь, ты будешь счастлива в жизни без меня».

Моргнув пару раз, я внимательнее посмотрела на экран телефона, словно надеясь, что имею дело со зрительной иллюзией. Затем, вздохнув, набрала нужный номер и поднесла трубку к уху. Алекс (вообще-то, его звали Александром, но почему-то он предпочитал именно такой сокращенный вариант своего имени) — натура тонкая, чувствительная. Скрипачи все такие. Возможно, ему что-то там снова померещилось… Как-то раз он два дня дулся на меня из-за того, что во сне я ему изменила с дирижером его оркестра.

Сначала шли долгие гудки, но в конце концов мне все-таки ответили.

— Да? — раздалось на том конце провода.

— Алекс, что-то случилось?

Надеюсь, он не стоит сейчас на табуретке, сунув голову в петлю. У Алекса периодически бывали приступы депрессии, во время которых я всегда старалась быть рядом.

Я ожидала, что Алекс, как обычно, повздыхает, а затем попросит приехать. Алекс с его светлыми длинными волосами, забраннымив хвост и лицом страдающего поэта вызывал у меня всегда смесь щемящей нежности и умиления. Мне кажется, я влюбилась в него в тот момент, когда он, абсолютно потерянный, спросил у меня дорогу к ближайшему музею.

В трубке раздалось невнятное мычание, затем — треск, и вдруг я услышала незнакомый женский голос вместо привычного мягкого баритона Алекса.