Онлайн книга «Возлюбленная»
– Да, – сказал он, доставая трубку из кармана куртки. – Вы говорили, что это может быть что-то маленькое. Он порылся в другом кармане и вытащил кожаный мешочек с табаком. – У меня есть две вещи, – уточнила Чарли. Он расстегнул «молнию» на мешочке и затолкнул в него чашечку трубки. – Расскажите. И она рассказала ему о своем происхождении, все, что смогла припомнить о сеансах ретрогипноза, о конюшнях, о муже Виолы Леттерс, о «триумфе» и жевательной резинке, о медальоне и записке, лежавшей внутри него, о надписи на камне и о ноже. Она не рассказала ему только о том, что снова выкопала медальон, о сгоревших фотографиях, равно как и о том, что Том ушел от нее. Чарли не хотелось, чтобы Хью подумал, будто она рехнулась, и не поверил бы этим фактам, потому что нисколько она не рехнулась, ведь в самом же деле нет… ну, разве что просто движется немного по этому пути. Но не совсем ведь очертя голову. – Д. любит Б. Дж.? – Он слегка постучал по зубам черенком трубки. – Инициалы что-нибудь означают для вас? – Его зовут Диком. – А как звали вас в этих возвращениях в прошлое? – Не знаю. Хью чиркнул спичкой и раскурил трубку. К Чарли поплыл голубой дымок. – Вас удочерили и вы не знаете настоящих родителей? – Теперь я пытаюсь это выяснить. – Стало быть, наиболее вероятным объяснением должна быть криптомнезия. – Криптомнезия – это всякие вещи, которые кто-то знал в детстве, а потом забыл, так? – Совершенно забыл, словно этих вещей никогда и не существовало. – Он затянулся. – Воспоминания о времени, когда вам был год или два, к примеру. Очень немногие люди могут вообще что-либо припомнить без помощи гипноза. – Он вгляделся в чашечку трубки и пальцем примял табак. – Может, вы были здесь с вашими настоящими родителями до того, как вас удочерили. – Меня удочерили при рождении. – Вы в этом уверены? – Именно так моя мама всегда… – Чарли остановилась. – Матери часто защищают детей от дурных воспоминаний. Может, и она защищала вас от чего-то? Смертельная ложь. Правда. Возвращайся. Чарли огляделась. Один из стариков в конце стойки бара таращился на нее, и когда она обернулась к Хью, то уголком глаза заметила, как тот старик тянет за рукав приятеля и что-то ему бормочет. – Конечно, если я была в этих краях с настоящими родителями… или моими приемными родителями… то у меня же должны быть какие-то воспоминания, да? Хью вынул трубку изо рта и покрутил черенок, подгоняя его. – У вас наверняка есть какие-то воспоминания. Вы знаете, где были конюшни. Вы знаете, где был закопан медальон и где был нож. Чарли кивнула. – Вот вы совершенно уверены, что ваши приемные родители всегда жили в Лондоне. Но возможно и такое: ваша настоящая мать была из этих мест и вы провели здесь свои первые год или два, прежде чем вас удочерили. Или, если вас удочерили при рождении, у вашей приемной матери есть здесь родственники? – Думаю, это возможно, – сказала она. – Но не должна ли я в таком случае помнить побольше? – Вы постоянно вспоминаете все больше и больше. Вы лишились вашего настоящего отца, потом приемного отца. Это довольно тяжелый путь для ребенка. И вот вы справились с этой тяжестью, как бы похоронив ее. Вам необходим гипнотизер, чтобы это раскопать. – А я-то полагала, что вашим предметом была философия, а не психиатрия. Он утрамбовал пальцем табак в чашечке трубки. – Я играю роль завзятого спорщика, только и всего. – Он пожал плечами. – Обычно для таких вещей всегда находится объяснение. Если ваша мать не хочет рассказать вам… или не может… то как насчет кого-нибудь из ее родственников? – Никого не осталось в живых. – А друзей? – Нет. Мне следовало бы приступить к этому делу лет десять назад. – А вы не знаете, как звали ваших настоящих родителей? Не лезь ты в это дело, сучка. – Я надеюсь разузнать. – И все-таки это вряд ли поможет, но хотя бы подскажет, откуда они родом. Она осушила рюмку и заказала еще один «спритсер» и кружку пива для Хью. Всего лишь воспоминания. На другом конце помещения игральный автомат выдал безумный завывающий звук и изрыгнул целую пригоршню монет. Воспоминания. Мятный привкус жевательной резинки. Женщина на лошади. Медальон. Кровь, хлещущая из шеи мастифа. Она посмотрела на свои руки, исцарапанные и изодранные в клочья. Раны были воспоминаниями. Раны заставили тело вспомнить, что определенные вещи были болезненными, заставляли не делать их снова. Ее сознание было полно ран, которые болели слишком сильно, чтобы принадлежать кому-то другому. По выражению лица Хью она видела, что и он это понимает. Закусывали они в небольшом ресторанчике на задворках трактира. Чарли придирчиво ковыряла салат с креветками, жалея, что заказала его. Что-то в креветках казалось ей слишком резким – то ли рыбный вкус, то ли само мясо. Ей казалось, что она закусывает червями. Низкий туман размазывал луч фар «ягуара», когда они катили обратно по их улочке, в самом начале двенадцатого. Мимо промелькнул Розовый коттедж, темный под мраморным светом луны. Какая-то крошечная красная точка мерцала у входной двери. Хью затормозил. Чарли неуверенно выкарабкалась из машины, заметно под хмельком. Скорбно мяукал Нельсон. Хью стоял рядом с Чарли, когда она открыла калитку. Позади них постукивал двигатель «ягуара». – Нельсон! – сказал Хью. – Хороший малыш! Кот снова замяукал. – Я дам ему немного молока, – сказал Хью. – А у меня есть собачья жратва, если только он станет есть ее. С ним-то что будет? – Утром я скажу полицейским, – сказал Хью. – Они, по всей вероятности, отдадут его в чей-нибудь дом или еще что-то придумают. Если только вам он не нравится? – Не думаю, что Бен это одобрит. А вы его не хотите взять? – У меня от него мурашки идут по коже. Нельсон опять завыл, посверкивая единственным глазом. – Я довезу вас до дома. – Я могу и дойти. – Никаких проблем. Входит в обслуживание. Когда Хью остановился позади ее «ситроена», Чарли охватило чувство подавленности: ей не хотелось оставаться в одиночестве, не хотелось идти в дом одной. Она уставилась через ветровое стекло на темные ночные очертания. – Я все время думаю о Виоле Леттерс. – Вы не должны винить себя. – Не хотите кофе? |