Книга Тю! И страшнее видала!, страница 18 – Марина Орлова

И ему это простили, словно так и должно быть... А мне чуть что – сразу измена короне! Чувствуете? Чуете, как двойными стандартами пахнуло?

Читая роман, это не казалось мне таким абсурдным поступком, скорее отражение искренности мужчины по отношению к любимой, вопреки долгу и чести. Сейчас же ситуация не могла не напрягать, учитывая с каким фанатичным типом мне придется иметь дело, который ради женщины не побоялся поставить на кон все, что у него есть. Наоми Иан искренне и жгуче ненавидел за ее нападки по отношению к Люсиль, и был тем самым человеком, который поймал и запихнул настоящую Наоми в тюрьму для дальнейшей казни.

Наверняка весть о том, что казни не будет, его неимоверно бесит, раз уж бросил все свои дела и примчался аж в такую глушь, что ему было не по статусу. Ведь даже когда отвергли в пользу кронпринца, его вера и решимость защищать Люсиль до конца нисколько не пошатнулась.

Даже сейчас одного взгляда было достаточно, чтобы понять насколько его корёжит от каждого моего вздоха, которого, по его мнению, я недостойна.

И вот этот человек приехал в качестве инспектора, от которого зависит моя дальнейшая судьба. Его выводит из себя даже то, что я все еще дышу. О непредвзятости и речи быть не может!

– Вы проделали долгий путь, – старательно давила я из себя лыбу, когда приветствие затянулось, и неловкость стала просто невыносимой.

– Поберегите силы, мисс, – не скрывая злорадства, произнес этот светловолосый красавчик, указывая на то, что я, возможно, навсегда потеряла статус аристократки, пока корона официально не амнистирует меня.

То есть, я сейчас не просто преступница, но и простолюдинка. Родителей Наоми я, кстати, так и не увидела. На суд они не явились, вероятно, не желая лично лицезреть позор рода в моем лице. Но и после суда не объявились даже попрощаться. Впрочем, для меня так даже лучше, учитывая, что мне известно о них – люди они неприятные. Сомневаюсь, что они примут меня в семью даже после возможной амнистии. Скорее всего, если такое случится, мне даруют новый титул или прямой наводкой выдадут замуж по расчету, потому можно считать, что родителей в этом мире у меня и нет вовсе, и не переживать, что буду раскрыта, как одержимая.

– Просто для понимания, – холодно проскрежетал он, сурово взирая на меня. – Других вы, может, и смогли обмануть, но я ни в жизнь не поверю, что такой подлый человек, как вы, может искренне раскаяться. Как по мне, вы не понесли заслуженного наказания, и к вам были излишне снисходительны во многих аспектах, что я непременно буду оспаривать в будущем.

Ну, интуиция его не подводит. Настоящая Наоми бы не раскаялась, а мне банально не за что чувствовать себя виноватой, и я просто разыграла сцену, так что об искренности и речи быть не может.

«Флаг тебе в руки!» – пожелала мысленно.

Но об этом я, разумеется, умолчала и улыбнулась еще шире.

– Я приму это к сведению, – пообещала я, мысленно обматерив его с ног до головы. И не с такими моральными уродами дела имела, потому пусть пыжится в свое удовольствие. – Желаете пройти в дом? – любезно посторонилась я, стараясь скрыть свою нервозность. Пускать в дом и обычного инспектора не хотелось, а подобного – и подавно.

Меня смерили презрительно-подозрительным взглядом суровых карих глаз, которые, по роману, теплели лишь в отношении Люсиль, после молча и высокомерно прошли мимо, поднимаясь по крыльцу.