Онлайн книга «Зона теней»
|
– Почему ты так считаешь? – Способности человека быстро развиваются, и темп этот ускоряется с каждым поколением. До 1954 года никто не мог пробежать милю за четыре минуты, а теперь это расстояние покрывают за три минуты пятьдесят. Тем не менее в наше время у нас вообще нет необходимости бегать. – Он пожал плечами. – Я думала, так быстро бегают потому, что принимают допинг. – Частично, только частично; тут сказывается и эволюция. – Значит, наши ноги должны становиться короче? – И руки, в них отпадает необходимость. Нам нужны только пальцы – нажимать кнопки. – Иначе говоря, через тридцать два миллиона лет от нашего тела останутся в основном лишь пальцы и ноги, как у картофельных человечков на детских рисунках? Филип вытащил из кармана пачку сигарет. – Итак, ты отправилась к своему медиуму. Кивнув, Алекс взяла предложенную сигарету. – Мистер Форд, должна признаться, заставил меня задуматься. Он утверждал, что ему удалось связаться с Фабианом, описал несчастный случай. – Она прикурила сигарету от свечки, оглянулась, не подслушивает ли ее какой-нибудь официант, и перегнулась через стол. – Он сказал: кто-то в машине кричал, что прямо на них летит грузовик. – Он мог узнать это из газет… или телепатически – от тебя. Она покачала головой: – Фабиан погиб при столкновении с автомобилем, грузовика не было. Филип удивился: – Но в газете говорилось… – В том-то и дело, – прервала она его. – В том-то все и дело. В газете в самом деле речь шла о грузовике, так что я была уверена: он прочел сообщение и выложил это мне. Но сегодня днем я подъехала в Кембридж и поговорила с Отто, с тем юношей, который остался жив. Я попросила его рассказать, что предшествовало столкновению. Он сказал: увидев приближающуюся машину, они решили, что это грузовик, и Фабиан крикнул им об этом. – Она отпила вина и с силой затянулась сигаретой, после чего мрачно уставилась на Филипа. Он пожал плечами: – Возможно, телепатия: перед самым столкновением твое подсознание уловило сигнал от Фабиана, но не осознало его, а Форд смог извлечь эту информацию. – Он снова пожал плечами. – Тут довольно сложный комплекс оценки событий. Или… – Или Форд действительно тот, за кого себя выдает. – На этот счет ничего не могу сказать. Честно. Появился официант: – Голубь для вас, мадам? – Нет, для меня. Алекс подождала, пока сервируют стол, после чего опять наклонилась к Филипу Мейну: – Ты знаешь, где можно найти криминалиста-графолога? – Графолога? – Ну да. Не знаю, как они называются – те, к кому обращается полиция, когда надо выяснить, не подделаны ли документы. – Есть парень, которого я время от времени привлекаю к своим исследованиям; видишь ли, я как-то пытался опровергнуть Свитки Мертвого моря. – Он мрачно усмехнулся. – Чтобы досадить отцу? Филип погрустнел: – Нет, это было много времени спустя… – Он замолчал, рассматривая жареного голубя с таким видом, словно тот совершил преступление. – Смотрится очень неплохо, – улыбнулась она. – Дохлая крыса, – сказал он. – Что? – Дохлая крыса, – повторил он. – Дохлая крыса? – Да. Его имя звучит примерно так: [2] Дерат, Дюрат, Дендрет. Дендрет – вот как его называют. – Есть ли что-нибудь, чего ты не знаешь? – улыбнулась она. – Понятия не имею, почему я заказал голубя; я вспомнил, что терпеть их не могу. – Могу с тобой поменяться. – Нет, нет, ради бога, нет. Человек должен нести ответственность за свои действия. – Он бросил на нее какой-то странный взгляд, который вызвал у нее секундное беспокойство. – Но в наши дни можно не превращаться в мученика; мы уже значительно эволюционировали. – Ура, – сказал он, нерешительно ковыряя голубя вилкой. Алекс довольно уютно чувствовала себя в окружении мусора, которым был завален «вольво»; ноги ее покоились на бумагах, штрафных квитанциях за парковку и кассетах. У машины был домашний, обжитой вид. – Ты когда-нибудь чистишь свою машину? – Увы, нет. Только пепельницу, когда она заполняется. Улыбнувшись, Алекс посмотрела на полуоткрытую пепельницу, забитую окурками. – Что ты считаешь полной пепельницей? «Дворники» ползали по ветровому стеклу, разгоняя струи дождя; перед Алекс, как в калейдоскопе, мелькали огни Лондона. – Тебя не смущает, что ты возвращаешься в дом, где будешь одна? Она пожала плечами: – Нет. Я привыкла, Фабиан приезжал домой только на каникулы. – Ты хотела бы иметь еще детей? Она покачала головой: – Возраст не тот, да и слишком я для этого занята. – А сколько тебе? – Много, – улыбнулась она. – Иногда я чувствую себя древней старухой. Она смотрела, как белые, оранжевые, красные огни вспыхивают перед глазами и разбегаются в стороны, слышала рокот двигателя; резкое торможение заставило ее качнуться вперед, шуршание шин по асфальту стихло. Но «дворники» продолжали щелкать, цок-цок-цок, почти в такт с работой двигателя и ритмом музыки из соседней дискотеки. Два скромных инструмента в оркестре лондонской ночи, подумала она. – Я не могу больше иметь детей, – сказала она. – У нас… – Она замолчала; мысль об этом резанула ее острее, чем обычно; она провела кончиком языка по нижней губе и уставилась на картину за окном. Филип притерся к другой машине, стоящей перед ее домом, двигатель он не выключил. – Спасибо за угощение, – сказала она. – Может, зайдешь? По его лицу скользнуло какое-то странное выражение, чуть ли не страх. – Я лучше вернусь поработать. – Вечером? – Такой скромный парень, как я, не может заставлять мир вечно ждать его. – Как и его агент. – Да. Увы, да. – Послушай… если ты не против, зайди на минутку – хочу показать тебе открытку и выслушать, что ты о ней думаешь. Снова по его лицу скользнула тень, и теперь Алекс не сомневалась – это был страх. Алекс смотрела на него, испытывая какое-то смущение и пытаясь понять, что же его так взволновало, что пробило ту несокрушимую броню уверенности в себе, которая обычно его окружала. |