Книга Эридон. Игры судьбы, страница 137 – Савушка

– Да, – добавляет с горькой усмешкой. – Я не в том статусе, чтобы указывать принцессе, как ей жить. И тем более не имею права говорить то, что собираюсь.

Пауза, во время которой он внимательно смотрит мне в глаза, собираясь с мыслями.

– В тот день, когда всё началось, – он делает паузу, – Арес сказал мне: «Андрас, береги Астарту. Только её свет сможет спасти наш народ. Не дай им погасить его в ней». Это были его последние слова, просьба, прежде чем…

Я чувствую, как по щекам снова бегут слёзы. Горячие. Тяжёлые. И, может быть, мне кажется. Может быть, это свет так преломляется. Но взгляд Андраса тоже затуманен.

– И я намерен её выполнить, – говорит он, чуть сжав мои руки.

Андрас Калести

Тело Астрид сотрясалось в моих руках от беззвучных рыданий. Утешать её сейчас – всё равно что пытаться заглушить бурю шёпотом. Ей нужно пережить услышанное, осознать и принять.

Слова Ареса прозвучали как завещание. Он знал, что не вернётся домой, что больше не сможет быть рядом, чтобы оберегать сестру.

В тот день в Небесном Граде с самого утра во дворце царил переполох: шла активная подготовка к празднованию двести десятого лета рождения наследника драконов, на которое мы и прибыли. У драконов это особенная дата: именно в двести десятое лето Ньорда драконы входят в полную силу и могут быть представлены и своему народу, и соседним государствам. Драконы ревниво и яростно оберегают своих чад, пока те не будут достаточно сильны по каким-то их меркам, что уж говорить о единственном наследнике.

Без наложенных на гостевые покоизаклинаний тишины выспаться было бы невозможно – звуки доносились из каждого коридора, зала и даже, кажется, из стен.

– Меня всегда поражала эта драконья опека, – Арес шагал рядом легко, с улыбкой разглядывая охранные руны на стенах. – Даже десятилетний дракончик может кому-нибудь голову откусить, а у него три щита, два амулета и тринадцать нянек.

Он усмехнулся, подбросил в руке огонёк и поймал его на лету.

– Удивительно, как при такой опеке наш друг вообще выбирался из Драэль-Мора^[21].

– Ты же его знаешь, – хмыкнул я. – Когда он чего-то хочет, ему и горы по плечу, и море по колено. А в этот раз у него был более чем веский повод.

Я шёл рядом с Аресом, что по уставу недопустимо, но в доме друга позволяли мы себе чуть больше, чем на параде. Главное, чтобы повелитель не видел.

– Это да… повод был, – задумчиво протянул он.

– Там все без изменений? – мы давно научились понимать друг друга с полуслова, так что мне не нужно было уточнять причину смены его настроения.

– Она порхает по залам, как мотылёк над пламенем. Всё в ней кричит о влюблённости, – он состроил глупую гримасу, захлопал ресницами и замахал руками, словно крыльями. – Смеётся, поёт, сияет. Я не видел её такой счастливой никогда.

– Первая любовь?

– Вот именно, что первая: ни опыта, ни понимания, какими бывают мужчины. Особенно демоны, – сухо добавил наследник.

– И что ты намерен делать?

– Я? – удивился Арес. – Упаси меня дядюшка Хаос. Да я ни за что не полезу в личную жизнь сестрёнки, за исключением тех случаев, когда это касается её безопасности. Пусть делает тот, кому это надо.

Он хитро улыбнулся, подмигнул и метнул пульсар в одну из стен. Где-то сработала тревога, гул эхом разнёсся по всему дворцу.

– Кстати, – весело добавил он. – Пора вызволять нашего «заключённого» из лап нравоучителей.