Книга Эридон. Игры судьбы, страница 208 – Савушка

– Ладно. Но я буду первой, кто скажет «я же говорила», если всё полетит в бездну.

***

Мы въехали в Осфэр, когда солнце кануло в горизонт. Несмотря на вечер, торговцы всё ещё не покидали прилавков, выкрикивая последние предложения тем, кто задержался на улицах. Гул голосов, стук колёс по булыжной мостовой, тёплый свет из приоткрытых дверей лавок – всё выглядело как в любом городе Дэрривона.

Но что-то было не так…

Я почувствовала это сразу, едва наши лошади ступили на первую улочку. Люди ходили по улицам, но в их движениях – слишком много резкости. Их разговоры – очень быстрые, голоса – звучат отрывисто. Они смотрят друг на друга так, словно ждут удара или сами готовы ударить.

Почувствовав на себе чужой взгляд, быстро осмотрелась.

Мужчина в дальнем углу площади, что-то говоривший стоящей рядом женщине, замолчал, когда наши взгляды встретились. Девушка с корзиной, вышедшая из-за угла, ускорила шаг, заметив нас. Двое подростков спорили у стены, один из них потянулся к другому, словно собираясь схватить, но второй толкнул его с такой силой, что тот ударился о стену.

Во мне с каждый вдохом возникал какой-то глухой, давящий груз, будто сам воздух стал густым, насыщенным. Тревога вползала под кожу, цепляясь за нервы. Я встретилась взглядом с Риансом, и поняла, что он тоже чувствовал это. Не сказал ни слова, только крепче сжал поводья. Перевела взгляд вперед, дыханием сбрасывая нарастающее чувство тревоги.

Нам нужно было найти место для ночлега, но ничего подходящего мы пока не встретили. Наконец наткнулись на трактир с табличкой «Тихий волк». Старое заведение, из тех, что пережили десятки хозяев, сотни постояльцев и тысячи историй. Деревянные доски пола на разные голоса скрипели под сапогами, а в воздухе витал запах гари, эля и крепкого табака.

Мы вошли внутрь. Все взгляды в зале на мгновение остановились на нас. Я сделала вид, что не замечаю. Рианс же,наоборот, слегка усмехнулся, позволяя себе выглядеть так, будто он здесь свой.

Я провела взглядом по залу. Полупустой. Это странно: время ещё не позднее, в такие часы таверны обычно забиты под завязку. Смех, звон кружек, разговорчивые посетители – привычные звуки любого подобного заведения.

Но здесь всё было иначе.

Тишина была тревожная, гнетущая. Ни одного громкого голоса – ни весёлого, ни подвыпившего. За дальним столом сидели несколько мужчин, разговаривая вполголоса. Один из них что-то быстро шепнул другому, после чего оба молча уставились в кружки.

Кто-то из парней, сидевших справа за столом у самого входа в таверну, прошептал что-то своему соседу. Я успела уловить, как его взгляд украдкой метнулся к нам, но парень тут же отвернулся.

– Прямо фонтан дружелюбия, – негромко протянул Никлас, оглядываясь по сторонам.

В отличие от меня, он выглядел не обеспокоенным, а заинтригованным. Мы направились к стойке, за которой коренастый мужчина средних лет, с седыми висками и мясистыми руками, протирал деревянную кружку с видом человека, который многое повидал в жизни.

Никлас первым подошел к стойке и, легко опершись на неё локтями, одарил его добродушной улыбкой.

– Хороший вечер, не так ли? – его голос был теплым, дружелюбным, будто он зашел не в тревожную таверну, а к старому знакомому на кружку эля.

Трактирщик за стойкой взглянул на него, перевёл взгляд на нас.