Книга Игла, страница 35 – Елена Кондрацкая

— Значит, жизнь ты мне не сохранишь, — горько ухмыльнулся Хотен и опрокинул бутылку, прильнув к горлышку.

— Я, Хотен, просто заберу свой артефакт. Жизнь свою ты растратил сам.

Кощей поднялся с кресла, Хотен тоже вскочил на ноги.

— Я его не отдам! Его вообще тут нет! — выплёвывал он слова, пятясь перед наступающим на него Кощеем. — Я спрятал бутылку! Давным-давно! Можешь пытать меня, колоть и жечь, но я не скажу — где!

Хотен упёрся спиной в стену, Кощей остановился к нему почти вплотную.

— Это и не потребуется. — Неторопливо он взял бутылку из дрожащей руки. Хотен взмахнул ножом, но Кощей легко перехватил лезвие. Кровь полилась на пол вслед за вином из бутылки. Когда та опустела, Кощей кровью начертил рунами имя дива на стекле и тихо произнёс: — Пора домой.

Бутылка задрожала, где-то внизу лопнуло и посыпалось стекло. Не так уж и хорошо Хотен спрятал своё сокровище, впрочем, чего ещё ожидать от глупца и алчного убийцы? Див белым дымом закружился по полу, как поднимающийся по утру туман. Хотен закричал, оттолкнул Кощея, бросился к двери, но не успел сделать и пары шагов. Полупрозрачное тело дива смутные приобрело человеческие очертания и пронеслось сквозь Хотена, взвилось к потолку и, снова обратившисьструйкой белого дыма нырнуло в бутылку. Хотен захрипел, схватился за грудь и упал на колени, судорожно вдохнув в последний раз, он упал ничком и замер.

Когда последние обрывки дыма скрылись в бутылке, Кощей подобрал с пола крышку и закупорил горлышко. Взял со стола причитающуюся ему грамоту и убрал в карман. Не взглянув на мёртвого Хотена, Кощей вышел из комнаты.

Его жена по-прежнему сидела на полу и пустым взглядом смотрела перед собой, перепуганная дочь, трясла её за плечи и плакала. Чары дива медленно, словно патока сползали с неё. Когда Кощей сел перед женщиной на корточки, она очнулась.

— Что... что... — Она хмурилась, пытаясь понять, что происходит, и с растерянной надеждой нашла взглядом глаза Кощея. — Что со мной?

— Твой муж тебя приворожил. Сейчас кажется неясным и туманным, но к утру сознание прояснится, — Кощей старался говорить медленно и чётко, чтобы женщина его точно поняла. — Но есть и хорошие новости, состояние, которое твой муженёк приумножил за эти годы, теперь принадлежит тебе. Вернее, его половина. — Кощей поднёс грамоту к лицу женщины. — Вторая половина моя. Хотен же рассказывал тебе, что задолжал мне?

Женщина поморщилась, будто воспоминания давались ей болезненно, а потом медленно кивнула.

— Да... — её брови сошлись на переносице, она прикрыла рот ладонью. — Мерзавец... — Она подняла взгляд на Кощея и рука её задрожала. — Он... он хвастался, что убил моего мужа и... боги милосердные! — Она задохнулась от нахлынувших чувств, посмотрела на растерянную дочь так, будто увидела впервые. Девочка всхлипнула и обняла маму за шею, та, отпрянула, замерла, будто не зная, что делать, но потом, неуверенно и медленно, но всё же обняла её в ответ.

— Наладь свою жизнь, — сказал Кощей, встал и направился к выходу, вслед ему донёсся плач.

— Это ты во всём виноват! — крикнула женщина. — Ты дал ему дива! Ты разрушил мою жизнь!

Кощей уже спускался по лестнице и не смотрел на неё.

— Я дал ему удочку, разве моя вина, что он решил запихать её кому-то в глотку?

— Ты чудовище! Мерзкое, грязное чудовище!