Книга Игла, страница 43 – Елена Кондрацкая

— Но магии в них помещаются крохи, так что это на крайний случай.

— Так значит, ты не только читать, но и колдовать не можешь, — разочарованно протянула Игла и вызывающе прищурилась. — Какая же от тебя польза?

— Мой острый ум. И волшебная красота, разве ты о них забыла? — улыбнулся Дар, а Игла прыснула и закатила глаза.

— Ну, да, конечно. Как я могла позабыть, что мы обречены.

Дар с самым оскорблёным видом приложил руку к груди и склонил голову набок.

— Позволь-ка, разве не я расшифровал написанное и указал нам путь к Инежским горам?

— Мы ещё не знаем, прав ли ты.

— Разумеется, прав. — Золотые серьги надменно звякнули.

Игла прищурилась.

— Знаешь, ты мне нравишься больше, когда просишь прощения.

— Да? А я думал, тебе нравятся неотёсанные грубияны с чувством такта, как у пьяного медведя.

— А кто сказал, что мне есть дело до того, какой ты мужчина?

— А разве не ты раздевала меня на полу гостевой избы?

— Ты был весь в крови!

— А тебетакое нравится? Я, конечно, догадывался, что ты со странностями, но...

Огненная вспышка пронеслась над головой Дара и вгрызлась в обивку кареты.

— Совсем сдурела?! — в ужасе воскликнул Дар, сбивая пламя. Но Игла напрыгнула на него дикой кошкой, руки её пылали и только каким-то чудом не выжигали ему лицо.

— Извинись! — крикнула она, хватая его за ворот накидки. В карете завоняло тлеющим мехом, во все стороны повалил густой чёрный дым.

— За что! — Он попытался её оттолкнуть, но Игла вцепилась в него мёртвой хваткой. Похоже, изначально не самая удачная шутка зашла слишком далеко. — Слезь с меня!

— Извинись! — взревела она, и её рыжие волосы взметнулись подобно языкам пламени, отражение которого буйствовало в их с Даром глазах. Гнев застилал Игле взор, и она с трудом сдерживалась, чтобы к чертям не сжечь всё вокруг. — Извинись!!!

— Хорошо-хорошо! Извини! Боги! Ты ненормальная!

Ненормальная. Странная. Малохольная. Сколько раз она это слышала, но никогда эти слова не причиняли ей столько боли, как те, что были сказаны Даром. Нравится? Как такое может нравиться! Она показала ему свою слабость, она испугалась за него, она думала, что он умирал, а он... Как он может так легко смеяться над этим! Прикрывает свою никчёмность, насмехаясь над слабостями других. Вот и всё, что он может! Игла дёрнула Дара на себя, сходя с ума от злости. Кольцо на груди раскалилось добела, боль пронзала грудь.

— Ты — жалкий, никчёмный кусок хмырьего дерьма, — с ненавистью, которой сама не могла найти объяснения, прошипела она. — Всё, на что ты способен, прикрывать своё уродство блестящими цацками и глупыми колкостями. Ты никто, пустое место, настолько никому ненужный, что даже старый Кощей выбрал запереть тебя в ящике, чем оставить при себе!

Лицо Дара вытянулось, глаза поблекли, Игла поняла, что попала точно в цель, но не испытала удовлетворения, наоборот разозлилась ещё сильнее. Зарычала, оттолкнула его от себя, не желая ни мига больше смотреть на это смазливое лицо, и почти вывалилась из кареты, даже не заметив, что та остановилась. Ноги по колено утонули в снегу, и Игла побежала, куда глаза глядят. От кожи шёл пар, ладони продолжали пылать, а с ними — горело и всё тело. Игла упала на колени и опустила руки в снег. Пламя протестующе зашипело, не желая сходить, новсё же потухло. Игла, тяжело дыша, расстегнула душегрею, и сорвала с шеи кольцо. Кожу пекло, Игла с ужасом увидела круглый, вспухающий на груди ожог. Кольцо продолжало жечься, металл дрожал, и Игла испугалась, что оно расплавится.