Книга Горыныч 3.0. Инициация, страница 37 – Милисса Романец, Кицунэ Миято

Знак Велеса стал особенно хорошо виден. Ожега вдавила большие пальцы в треугольник, опасаясь, что не справится с твёрдой скорлупой, но тут же с облегчением услышала, как её яйцо влажно хрустнуло. Скорлупа и правда оказалась толстенной, на сколе блеснула золотом, но, видимо, благодаря магической подпитке Рода показалась не твёрже, чем у гусиного яйца. Ожега присела, положила яйцо на землю и осторожно раскрыла скорлупу, разделившуюся на два крупных куска. Внутри оказалось что-то густое неопределённо-бурого цвета и…

— Игла? — воскликнула Оляна, выразив общее удивление.

Ожега осторожно потянула и вытащила длинную и толстую светящуюся иглу с крупным ушком — она походила на те, которыми шили кожу.

— Протыкайте иглой любой палец, чтобы выступила кровь, — велел папа-Богдан.

Свечение на игле как будто затухало, и Ожега поторопилась исполнить указание, ударив большой палец. За иглой, которая словно прилипла к её коже, появилась красная нитка, явно сотканная из её крови. Нить удлинилась, потянулась к лежащим на земле «внутренностям» яйца, и бурый кусок, похожий на какой-то вываренный студень, ожил.

Внутри него появились красные нитяные прожилки, которые скапливались в центре, где до этого сидела игла. Через секунду внутри скопилось достаточно, чтобы снова стукнуть сердцем. Ожега с трудом оторвала взгляд отстранного и чуть жутковатого зрелища и поняла, что её рука совсем онемела.

Когда она перевела взгляд, то увидела, что толстенная игла уже наполовину внутри пальца.

— Не мешайте, терпите, — сказал папа-Богдан, поймав её взгляд.

Неприятные ощущения усиливались, но Ожега кивнула, сосредоточив внимание на рождающемся коловерше. Тот уже больше походил на живое существо, если кровавую креветку можно таковым считать.

— Это же эмбриональное развитие, — выдохнула Озара. — Оно растёт и развивается. И становится частью нас? Или просто развивается за счёт нас?

— Оно вроде нашего детёныша? А каким он будет? — тут же спросила Оляна, которая села на пол и положила свою кровавую зверушку на колени.

— Коловерши бывают разными, — устало ответил папа-Богдан. — Теоретически, что вы вложите в матрицу духа, то и материализуется.

— А практически? — уточнила Озара.

— А практически мы не знаем, — ответила мама-Алёна. — Известны несколько обликов коловершей. Возможно, они ограничены ими, а может быть, и нет.

— Я вспомнила! — воскликнула Озара. — Коловерши! Это же очень давно было. Я в библиотеке Рода Меньшиковых читала, что кудесники придумали фамильяров, изучая кровные связи коловершей. А ещё чары для бездонных сумок! Это тоже при изучении коловершей смогли придумать.

— И кто такие эти коловерши? — нетерпеливо спросила у сестры Ожега.

— В древности они были магическими спутниками кудесников и некоторых Родов народа Нави, — торопливо выдала Озара, поглядывая на отца. — Но потом, после падения Прави, в Яви они вымерли. Даже в Беловодье те, что оставались в Родах премудрых, жили не более семи поколений. В общем, коловерша — это же невероятная редкость. Даже один, а тут целых три! Значит, в Нави они выжили?

— Да, в Нави они ещё остались, — кивнул папа-Богдан, который довольно улыбнулся, явно радуясь тому, что Озара сама всё вспомнила и рассказала.

— И чем же так хороши эти коловерши? — спросила Оляна, прикрывавшая длинным рукавом летника своего зверька.