Онлайн книга «Право на жизнь»
|
— Ага, будешь её перевоспитывать в двадцать пять годиков, — хмыкнула Юля. — Но дело твоё, конечно. Может, и правда что-то изменится… Жаль, что с этими гребнями так вышло… К тому же Оляна поняла, что и правда пришла с просьбами о посестринстве, как будто это ей должны, да без подарков, что к такому делу полагаются. Из того, что у неё ещё из дома было припасено, немного осталось, но нашлись там бусы малахитовые с золотыми кольцами. Вещь богатая и глазу приятная. К тому же цвета, что к волосам и глазам Радомиллы точно подойдёт. К тому же долгих десять вечеров Оляна под руководством Юли вязала пуховый платок из тонкорунной белой пряжи, что выменяла в деревне тоже через Юлю. В пряжу эту вплела она заговоренную нить защитную, что ясность сознания даёт. Да потом ещё узор с цветами из красной и зелёной нити нашила, да руны против непогоды разной. Получился платок на загляденье: хочешь голову накрывай в студёные морозы — никакой ветер не продует, а дождь не промочит, хочешь просто на плечах носи — тепло, словно любимый обнимает. Как раз как первые морозы ударили, Оляна напекла собственноручно медовые пряники, такие, как в Щедрец они на гостинцы делали, и отправилась с уважением к Радомилле. Подарки преподнесла в качестве залога их будущего посёстринства, чем, кажется, удивила. Потому что растерялась Радомилла, молча перебирала бусы да платок гладила, пока они чай пили с пряниками, разделив их, как полагается,поровну. Оляна, наверное, всё же немного понимала Радомиллу. Когда-то и она ощущала себя довольно одиноко, несмотря на сестёр, которые всегда рядом, и многочисленную родню. Её попытки наладить контакт с одноклассниками в Яви породили только недопонимания и проблемы. Радомилла оказалась такой же «проблемной», только у неё не имелось сестёр, которые помогут и за неё всегда горой. А Радомилла… Она изначально ощущала себя неполноценной: Кикиморы имели дурную славу, да и зависть никого краше и лучше не делает. Но, сменив свой статус и даже имя, Радомилла не изменилась внутри, ощущение неполноценности продолжало её грызть, и ему, этому ощущению, требовались доказательства собственной значимости. Радомилла, словно капризный ребёнок, требовала внимания и преклонения. Делила людов на тех, кто достоин словом с ней обмолвиться и рядом постоять, и тех, кто в лучшем случае должен лишь в рот смотреть да внимать. Так что сама всех от себя отвадила, сильно сузила круг тех, с кем могла, по своему мнению, общаться. Радомилла решила, что её дружбы достояны только они — княжны Рода Горынычей, которых она сама же предала и оттолкнула. Желая, чтобы они приняли её как доказательство того, что она правда изменилась. Всё это Оляна понимала. Так что решила, что если уж посестрится, то от чистого сердца, а там уж примет это Радомилла или нет — ей решать. Было бы предложено. * * * — Ну что, Радомилла продолжает свою игру в обиженку или как? — спросила Юля, как Оляна вернулась. Озара и Ожега тоже вопросительно посмотрели. — Нет, — засмеялась Оляна. — Она приняла мои дары и согласилась обменяться кровью. Точней, мы уже провели ритуал посёстринства. — Уже?.. Обменяться? — повторила Ожега… — То есть полноценный ритуал? — вторила ей Озара. — Но… зачем⁈ — Потому что… так правильней, — ответила сёстрам Оляна. — А ещё иногда она будет приходить ко мне пить чай. А если вы не против, то и со всеми вместе… |