Книга Право на жизнь, страница 90 – Кицунэ Миято, Милисса Романец

Озара с Кадмаэлем на миг замерли и подставились под нападение Ожеги, что вцепилась в шею, отмечая смертельный удар.

Оляна снова использовала лёд, сделав землю под лапами Ожеги скользкой, и угрём нырнула в ледяное зеркало, чтобы подобраться для подлого удара, появившись в небе и спикировав как сокол. Как ей казалось, сказывался тысячелетний звериный опыт Хэя и Бая.

Один удар, и вновь победа осталась за ними. Их возня в очередной раз перепахала поляну до неузнаваемости.

Сражение в трёх формациях было их предварительным планом: окружить, задержать, а потом уже…

«Общее слияние», — скомандовал Хэй.

В восьмером в одном теле, как обычно, ощущалось тесновато. Особенно ярко чувствовались Хэй, Ожега, Озара и Великий Полоз — тот чётко разделялся и как будто был над Яровзором, поэтому их Оляна считала за двоих. Великий Полоз, несмотря на вроде бы первоначальное неприятие таких объединений, с каждым разом втягивался всё больше, вовсю веселился, вливаясь в «возню змеёнышей», и, кажется, изучал не только их Зверей, но и людов: словно прислушивался и пробовал на вкус. Сама же его магия при первом соприкосновении, честно говоря, показалась жутковатой. «Окаменение» на самом деле оказалось не какой-то банальной парализацией или дистанционным ядом, а скорее — некой временной ловушкой. И всё, что делал Василиск, имело один источник силы. У Оляны с трудом получилось сформулировать, но похоже, что Василиск умел регулировать уровень своё «окаменение» — от «выход из временного потока на пару долей» до «прошло миллионы лет и тело окаменело, как любое углеродное соединение», причём, что интересно, с участием магии самого парализуемого. Они с Ожегой и в самом деле оказались в чём-то схожи источником магии, влияющей то на пространство, то на время.

В общем слиянии они продержались около девяти частей, то есть пяти минут. Мало… но гораздо больше, чем в первый раз. Успели выполнить несколько атак и окончательно превратили место тренировки в выжженную, замороженную и вытоптанную пустыню. Хорошо, что Ожега изначально выбрала себе тренировочную полянку на приличномрасстоянии от общежитий и Змейлора.

«Медленно», — качнул головой Василиск Великий Полоз, ощущалось, что это сказал именно он, а не Яровзор.

«Всё ещё перетягиваем управление, каждый сам на себя», — согласилась с ним Ожега.

Остальные промолчали, оборот закончился. Все они до предела выдохлись.

— Над выносливостью и временем удержания формы всё ещё нужно работать, — резюмировал Хэй.

Естественно и привычно Бай вновь заключил ладонь Оляны в свою руку. Она обернулась, чтобы полюбоваться его улыбкой, и пропустила возвращение Хэя, который обнял со спины, склоняясь к макушке, и втянул воздух.

— Находиться с суженой в одном теле, пусть и Зверином, самая большая насмешка. Вроде бы ближе, чем вообще возможно, и ужасно неправильно, — потёрся он носом о её шею.

— Брат не здесь, — одёрнул Бай, но не потому, что был таким ханжой, просто до их пещер ещё нужно добраться, а учитывая его невозможность самостоятельной трансформации, приходилось идти пешком.

Хэй недовольно фыркнул, но взял Оляну за руку, перестав прижиматься.

Во время их тройного оборота Оляна всегда чувствовала жгучую физическую тягу Хэя по отношению к себе. Желания Бая казались мягче, тот словно смаковал каждый взгляд и сказанное слово, возможно, из-за того, что долгое время был лишён собственного тела и связь эта стала слабее. Или же созерцательность и медленный разгон — его особенности с самого начала.