Книга Целители. Вслед за мечтой, страница 124 – Наталья Машкова

— Хоть бы пронесло! Хоть бы пронесло!

Очень по-детски! Но, факт! Пока "проносило"…

Айсе, ради спасения подруги, пришлось пойти, как оказалось, на самые тяжёлые жертвы… А, может быть, просто пришло её время, снова учить уроки жизни? А то уж слишком категорична она была, и слишком вольно вмешивалась в чужой внутренний мир и судьбу. Пусть даже и с наилучшими намерениями!

Так вот… Перво-наперво Айсе тоже пришлось запихнуть свою гордость… В дальний ящик. И обратиться с просьбой к тому… Кто ей просто безумно, сшибающе с ног, нравился.

У неё всегда были нелёгкие отношения с противоположным полом. А скорее можно сказать, что этих отношений не было вообще. До того момента, как дядюшка пожелал выдать её замуж за своего сына, парни её просто не волновали. Она была тогда слишком юной и оторванной от жизни.

После той истории она знала жизнь уже слишком "хорошо". И каждого претендента рассматривала как желающего обогатиться за её счёт. Нет! Айса совсем не была корыстной и зацикленной на деньгах. Скорее, наоборот. Они пугали её, эти деньги. Она не видела их никогда. И привыкла довольствоваться малым.

Её очень испугала та история с дядюшкой. Слишком. И теперь сама мысль о том, что кто-то может подло "приручить" её, а потом использовать, была непереносимо настолько, что все парни, до одного, отшивались бестрепетной рукой.

До тех самых пор, пока не появился Карвин. А он и не появился, на самом деле, как парень. Он появился, как друг. Это, наверное, позволило ему преодолеть тот вал и ров, какими окружила себя Айса. А, может быть, всё дело было в том, что он не заметил ничего: ни вала, ни рва?

Пусть Карвин и считал себя "обыкновенным", он не был таким от слова совсем. Его можно было бы назвать рыцарем в самом прямом смысле этого слова. Не в смысле красивых слов, или вздохов, которыми до сих пор досаждали некоторые "рыцари" Ильге.

Нет. У него были принципы. Несгибаемые. Он и эти принципы были едины и нерушимы. Всегда. Ему и в голову не могло бы прийти "подвинуть" хоть на йоту границы этих принципов. В этом смысле, дружба с ним очень помогала Нису. Тот бы потеснил собственные устои, если это бы было ему нужно, или очень хотелось бы.

Рядом с Карвином это было невозможно. И просто стыдно. А потому Нис укреплялся и обзаводился каркасом и сводом жизненных правил, и табу, которых раньше, в силу счастья и простоты своей жизни в деревне, не имел. У его родителей были, конечно, принципы. Ещё какие. Но жизнь у них была, по меркам Дормера, безмятежной, а значит, тяжёлых или сложных решений принимать им не доводилось.

Карвин менял людей вокруг себя, а сам оставался таким же инертным, в хорошем смысле этого слова. Как истинное золото. К нему не приставала никакая грязь. Он не вступал в реакцию с какой-нибудь мерзостью или непорядочностью.

Даже Айса не смогла бы обвинить его в том, что ему нужны её деньги. Тем более, что он никак себя не проявлял и руки к ней не тянул. Только друг. Настоящий друг. И настоящий человек. Настолько порядочный и цельный, что Айса сама льнула к нему. И ничего не могла с собой поделать. Ничего!

Всё на что её хватало, это только сдерживать своё дурное сердце, которое билось, как подорванное, когда он садился рядом. И не терять нить разговора. Хотя нет, иногда она её всё-таки теряла…