Книга Целители. Начало пути, страница 43 – Наталья Машкова

Леди, похоже, прочитала его мысли:

— Не придумывайте себе романтических историй, лорд Виллис! Я просто хорошо тренирована. Вы поняли это сразу. Поэтому, чего скрывать? Я могу изобразить любой стиль боя, какой пожелаете. И любую пляску. Даже танец самирских наложниц. Не желаете?

Он не поддался на провокацию. Глянул остро:

— Бой, как танец, а танец, как бой?..

Она ответила прямым взглядом:

— Именно так!

И глаз больше не опускала. Смелая. Прямая и стойкая, как клинок… Её будто, и правда, подменили. Глаза, зелёные, яркие, притягивали, звали утонуть в них. Волосы вились и золотились, как самые жаркие солнечные лучи в горячий летний полдень. И рука её доверчиво лежала в его ладони. Спокойно, не напряжённо. Так не сыграет даже самая обученная из шлюх. Их всегда выдавало что-нибудь, этих женщин, кому он платил, чтобы не забыть окончательно, как это бывает, когда ты с женщиной…

Её ничего не выдавало. Она спокойно смотрела ему в лицо, доверчиво заглядывала в глаза, будто видела его настоящего. К нему и обращалась. Не того, озверевшего "его", каким он стал из-за всеобщего отвращения и страха, а каким он был когда-то.

Она видит его… Смешанная кровь… Странная адептка, которую прячет Элвин. И которая позволила ему увидеть себя… Всё сложилось в голове у бывшего гвардейца и он прошептал, глядя ей в глаза:

— Зачем? Зачем ты открылась мне?

Она потянулась к нему ближе, обдала тёплым дыханием:

— Мы бережём жизнь. Всегда… А ты погибаешь, лорд… Ещё немного и выгоришь… Ты ведь чувствуешь пружину вот тут?

И она положила руку ему на грудь. Их танец становился неприличным, и он начал оттеснять её в относительно тёмный угол. Пусть студенты придумывают, догадываются. Это лучше, чем они увидят, как… Ведающая проявляет себя…

Её глаза сейчас сияли. Вся она сияла и была прекрасна тот самой "ведьмовской" красотой, о которой с таким ужасом рассказывали древние летописцы. Гибельные порождения странного мира, все они: эльфийки, ведающие, драконицы, оборотницы и другие… Те, чьи глаза, лица и тела так много сулили, но не желали давать дормерцам ничего. Кроме сожаления и презрения. Их всех ненавидели, боялись… И всё равно желали…

— Не боишься? — не удержался он.

— Нет. Ты никогда не выдашь меня. Ещё изащищать станешь, если придётся. Благороден… Так, что с пружиной?

Он не отпирался:

— Чувствую. И что?

Она ладонью, легко и ласково, прикоснулась к его изуродованной половине лица, прошептала мечтательно:

— Я читала, что раньше мы могли исцелять всё. И такие вот раны. Просто позволяли внутреннему проявиться и изменить внешнее… Если я когда-нибудь войду в силу, я обещаю, что исцелю тебя, лорд… И не думай, что твоя жизнь закончена. Всё впереди… Даже любовь. Ты встретишь свою пару.

Пусть это глупо, но он поддался гипнотическому голосу:

— Ты думаешь?

Она ласково засмеялась и снова погладила по изуродованному лицу, как сестра:

— Я вижу, лорд. Не смей сдохнуть, как пёс. Дождись её! Она тоже ждёт. И тоже тоскует…

Лавиль ночью возвращался… Ладно, мы умолчим откуда он возвращался…

И вот, прямо в воротах академии, он столкнулся с компанией своих студентов. Что ж, такое случалось иногда. Когда студенты загуливали и были готовы к тому, чтобы получить за позднее возвращение взыскание… Чего он не ожидал, так это того, что Истор Виллис возглавлял эту компанию и, судя по всему, провёл их по своему пропуску. А значит, ничего гулякам не будет.