Книга Роза. Истории Дормера, страница 55 – Наталья Машкова

Оставляли за собой глухую, тоску по несбыточному и прекрасному.

Розе Михайловне повезло. Камера для женщин была. С широкими лавками, где можно лечь, вытянуться и относительно нормально спать.

Все камеры здесь, в изоляторе Магического сыска были устроены по одному принципу: стены́, примыкающей к проходу между камерами, не было. Её заменяла решётка. Это позволяло надзирать за задержанными постоянно, но лишало их даже намёка на приватность.

Кажется, людям, сидевшим здесь, было всё равно. Ну, действительно, какая разница, кто видит, что и как ты "делаешь", если не исключено, что завтра, твои внутренности увидит большая часть ищеек?

Женщин пожалели, в этом смысле. Их камера была крайней в коридоре. И имела закуток. Так что умыться и сделать всё остальное там можно было относительно приватно. Если, конечно, охранник не проходил в тот момент по коридору.

Роза Михайловна была в камере одна. Женщины, наверное, попадали сюда не часто. И только по серьёзным обвинениям. Как она. Роза, как вошла сюда, как села на лавку, напротив решётчатой "стены", так и упала на бок. Закрыла глаза.

Хотела бы она не открывать их больше никогда... То, что из-за неё пострадают трое мальчиков, было через чур для неё. Что с ними сделают? Убьют? Отправят на каторгу? Замучают? Теперь она поверила бы в любой ужас о страшном мире, где детей сначала не берегут, а потом не имеют к ним никакого снисхождения.

Что будет с ней, Роза примерно представляла. Слышала шепотки в трактире: "Ведьма!". И чёрный человек говорил, что чувствовал магию тёмных ведьм. По всему выходило, что ждут её те самые пресловутые "две вязанки" и крайне болезненная кончина.

Боялась Роза? Конечно! Как не испугаться такого? И в то же время... Пережив два приступа, когда из неё "тянули душу", особенно последний, Роза Михайловна поняла довольно жестокую и неприятную вещь: всё можно пережить, если придётся. Куда денешься?

Хорошо хоть, долго это тянуться не будет. А если Лилия Романовна ещё раз "поищет" её в ближайшее время, всё для неё закончится, пусть и болезненно, но хотя бы быстро и без вселенского позора.

- Точно поищет,- вяло думала Роза, лёжа на лавке.- Лилия не умеет отступать. Потребность наказать того, кто "обошёл" её, у неё всегда была какой-то запредельной. Маниакальной.

- Я отделаюсь проще,- рассуждала Роза.- А что будет с детьми,когда сыскари или палачи, кто у них тут? доберутся до них?

***

Как оказалось, опасаться юным воришкам нужно было не сыщиков или охранников. Во всяком случае, пока. Главная опасность была в одной с ними камере. Запертая за толстыми решётками...

Роза выпала из мрачных, безнадёжных мыслей. Всего-то оказалось достаточно услышать возню в камере, находящейся наискось от неё, хриплый, мужской смех и отчаянный мальчишеский всхлип:

- Отстань от него, урод! Лучше я!..

Что могло значить это "лучше я", Роза Михайловна не поняла. Не успела понять. Её не просто тряхануло и вырвало из депрессии. В голове взорвалось. Да так, что её подбросило со скамейки... Женщина заметалась птицей по клетке и, не найдя ничего подходящего, упала на колени и рывком выломала ножку у скамьи.

Как получилось?!. Она читала, конечно, как стараясь помочь детям, матери совершали невозможное... Сейчас она тупо смотрела на ножку от скамьи у себя в руках. Моргнула...