Книга Мечты, страница 170 – Наталья Машкова

Он не мог не доверять Грану, но знает ли тот достаточно, чтобы обезопасить ведающую такого уровня? Не было ли самонадеянностью думать, что у друга хватит опыта разгадать её козни? Да и сам он не ошибся ли, давая ей доступ к главному оружию ведающих - травам и никак не ограничивая её магию? Они все слишком мало знали о ведьмах и их возможностях. Не стоило ему рисковать и давать ей в руки то, что не может до конца контролировать и просчитать! Но искушение оказалось сильнее доводов разума.

Глава Ковена, надо же! Со своими кудрями, парящими вокруг лица, нежными губами и хрупкой фигурой, она не выглядела ни солидной, ни грозной. Она выглядела... желанной. Больше всего на свете, он хотел бы быть с ней, жить с ней всю свою долгую жизнь, растить детей, спорить и ссориться по пустякам. Потому, что всё в жизни пустяки, кроме смерти.

А ему остаётся только это недолгое время, миг в безвременье, где они оба зависли, залипли, как мухи в мёд. Оно скоро кончится, он ощущал это. Как? Чем? Чем угодно, но только бы не её смертью. По поводу себя особых надежд не было, хоть он и старался сделать всё, чтобы выжить.

Король не простит ему того, что он оставил его без помощи Хранителя на семьдесят лет. Даже если поверит в его версию событий, не простит. По его логике, племянник или всё королевство должны погибнуть, чтобы защитить его, но его позиции не ослабить ни в коем случае. Да и дух их мира пообещал ему кровавое воздаяние. Значит так и будет. Хранитель не смог бы солгать ему тогда.

Как обезопасить Кирию он уже придумал и предпринял для этого необходимые шаги. Если его схватят или убьют, ей помогут уйти в родной мир. Войти в эти комнаты, увидеть их, сможет только тот, кому он сам дал на это право. А в его дружбе и верности Дар не стал бы сомневаться никогда.

Она уйдёт и будет жить. От этой мысли становилось и легче, и больнее одновременно. Почему всё так? Он даже дотронуться до неё не может, чтобы не поставить её жизнь под угрозу! И всё, что ему остаётся, это наблюдать, как она готовит зелье дляволос. Пусть они будут такими длинными, чтобы он мог не только гладить их, но и намотать на руку или шею...

***

Кира, не подавая вида, внимательно посматривала на Дароса. Он вёл себя странно все последние дни. Был очень тихим, молчаливым. Только смотрел на неё такими глазами, что ей хотелось плакать. Она и плакала днём или принимая ванну вечером. Не могла удержаться.

Глаза были точь в точь как у Олиха, когда тот смотрел на Любаву. Они и умоляли, и страдали, и обожали, и несли для неё приговор. Он не сможет выдержать такую жизнь долго. Жить как брат и сестра с тем, кого жаждешь больше жизни? Что может быть смешнее? Или страшнее, в их случае?

Даже в "колыбельных", что нашёптывал ей по ночам дракон звучало теперь не умиротворение. Там оставалась нежность, её стало даже больше, но нарастали, она чутко ловила это, тоска, обречённость, боль. Он не удержится и убьёт её. Скоро. И уйдёт следом. Дракон чувствовал будущее всем существом и страдал.

Человек не ощущал этого. А потому шёл в пропасть прямо, безоглядно и гораздо быстрее, чем мог бы, если бы понимал, как беззащитен он перед притяжением пары.

- Странно,- думала Кира.- Это могучее, практически всесильное существо и есть отражение моей души. Что в нас обоих есть такое, что так роднит нас?