Книга Цветок на скале, страница 194 – Наталья Машкова

Большой резерв не давал возможности ходить по публичным домам, выкручивались так. А некоторые, он слышал о таком, не утруждались. Если магия выходила из-под контроля, то брали к себе в постель тех же проституток или селянок из глубинки, а потом просто хоронили их где-нибудь у себя в поместье.

Он-то сам, чем лучше них? Девушка из публичного дома в Лиметте, была магичкой, но умерла с ним. Чем он вообще думал тогда? Ничем. Глупо понадеялся, что обойдется, ведь раньше женщины с ним не умирали. Но он и не спал с такими слабенькими магичками, да ещё и нестабильность… Всё было ожидаемо, но не для него. Шок, вот, что он испытал тогда. Первый раз убить женщину! Не в бою, не в толпе, где сопутствующий ущерб неизбежен и под ударпопадают и женщины и дети, а вот так, глядя в глаза. Это ещё больше дестабилизировало его.

Бедный Лавиль! Он лекарь, до мозга костей, для кого спасение жизней и было, по сути жизнью, был поставлен перед выбором: жизнь друга или жизни и здоровье девушек. Это ведь к нему приводили отцы тех троих. Лекарь оценивал их потенциал, здоровье, улыбался им и пытался успокоить, зная при этом, что их ждёт.

Сам он, лично, только заключал договоры с отцами. Встречался с девушками уже в спальне, где сразу перехватывал контроль. Они спали, не сознавая, что с ними происходит, что они теряют магию, здоровье. Разве от этого легче? Для него они были лишь телами — сосудами, куда можно было влить часть огня, что сжигал его самого. И разве искупает его то, что он не просто заплатил по договору, а отслеживает их жизнь все эти годы? Не просто дал приданое, он передал каждой из них капитал, что сделал их независимыми и состоятельными. Двое вышли замуж по своему выбору и, кажется, счастливы. Третья заведует приютом. Дети, как он слышал, любят её. Многие зовут мамой. Хорошо, что она слышит это слово, ведь своих детей ей не родить. Она сильнее всего пострадала.

Он получал от них благодарственные письма. И, кажется, даже искренние. Но не смог встретиться ни с одной из них. Ему казалось, что стыд и раскаяние убьют его на месте. За что его благодарить? Свобода, новые возможности, говорите вы? А как же здоровье, магия, которой вы лишились, кошмары, что мучали по ночам?

Он совершил преступление сам и втянул в него друга. Не просто так Лавиль легко поддался влиянию леди Ривз. Дамиан так измучился своей постыдной ролью, что достаточно было лёгкого толчка, чтобы он качнулся в нужную сторону.

За свои преступления он заслужил гораздо большее, чем жить монахом, как жил последние шесть с лишним лет. Боги ещё милостивы к нему. Они дали ему время и возможности исправлять, хоть немногое, из того, что он натворил. Счастливые лица детей, глядящих на него без страха, растущие города, спокойные люди утешали его. И пусть резало иногда сердце болью. Пусть ранили доверчивые глаза Карна и Навеля, чьих отцов казнили по его приказу. Пусть за дело, но это он лишил их семьи. Как они могут прощать и любить его?

Правда в том, что он не заслужил всего этого. Он заслужил только того, что имеет от светлейшейкнягини Альтеи Гарнарской. Презрение. Она даже как на пустое место на него не смотрит. Она вообще не смотрит на него!

Когда леди Гарнар выскочила на поляну, видимо шла очень быстрым шагом или бежала и потому не смогла сразу остановиться, Мар подумал, что она ему, наверное, чудится, как он мечтал в Лиметте. Нет! Альтея тоже ошарашенно уставилась на него, явно не ожидая встретить тут.