Книга Цветок на скале, страница 88 – Наталья Машкова

Вопросы эти рефреном прокручивались в голове и не было на них ответа. Будет ли когда-нибудь этот ответ, или он обречён носить призрак в душе всю жизнь? И на это он был согласен. На всё согласен, только бы не отпустить и не забыть.

* * *

Они уезжали. Самир тайно пришёл проститься. Церемонно раскланялся со всеми, потом стоически выдержал объятия Лавиля и Алата. Встал перед Маром, поклонился:

— Да хранят тебя боги, друг мой! Надеюсь, ты уже не думаешь, что твой брат как-то накажет тебя по возвращении? — спросил неожиданно.

Дождался отрицательного движения головы посла и продолжил:

— Значит, ты выздоравливаешь. Пески забвения, такое, мне кажется, есть у вас выражение? — тонко улыбнулся. — Слава богам, что боль твоя утихает!

Обнял его сам и шепнул на ухо:

— Помни, что я друг тебе навсегда.

Мар задержал его, когда он отстранялся от него, и ответил, глядя ему в лицо. И так же тихо:

— И тебя пусть хранят боги, Сын пустыни! — глаза принца блеснули. — Для меня честь быть твоим другом.

— Нет! Об этом не может быть и речи! Ты знаешь, что я никогда не пойду на это. Зачем начинать опять? — рявкнул Мар на брата ничуть не сдерживаясь.

До этого момента встреча их проходила, если не душевно, то спокойно и конструктивно. Король не пытался играть в сердечность, лезть обниматься или демонстрировать радость от приезда брата.

Они спокойно поздоровались, словно виделись накануне. Мар отчитался о поездке и передал подписанные договоры. Они обсудили их, переговоры и царя Самира. Король даже похвалил брата за отлично проделанную работу:

— Впрочем, никогда не сомневался в тебе. Ты просто не умеешь делать что-то в пол силы. Надо же, выучить самирский! Да, это мяуканье способен понимать только тот, кто родился там!

И правда, самирский язык считался одним из самых сложных в изучении. Он был полон через чур мягких для языка западного человека звуков, которые перемежались с резкими, рычащими. К тому же, интонация имела очень большое значение: она одна могла менять смысл сказанного. Ужас!

Дипломатов для работы в Самире готовили чуть ли не с детства. Надеяться только на переводчиков было категорически нельзя. Они могли быть подкуплены. Одна-две искаженные фразы и, привет, война! К тому же изучить этикет самирского двора, сам стиль их мышления и ведения дел, тоже требовало титанического труда.

— Хотя, я слышал, что у тебя был помощник, который помогал тебе практиковаться в языке и разобраться в хитросплетениях интриг самирцев, — пропел король хитро блестя глазами.

Мар насторожился. Он не собирался рассказывать о Самире. Огласка могла погубить его. Да и судьбы дормерского шпиона он принцу не желал. Неужели кто-то из друзей писал о нём в своих отчётах?

— Не сдвигай грозно брови, брат мой, — насмешничал король, — никто из твоих приятелей ни слова не писал о нём. Но ты же не думаешь, что только они отправляли отчёты в Тайную Канцелярию? Твоим дружкам ещё придется ответить на вопрос о том, почему такие важные сведения не были ими отражены.

В голосе короля Мар услышал странные нотки. Ревность? Зависть? Ну, конечно! У самого Эльдара никогда не было и не могло быть друзей, только брат. Осознав это, он по-новому оценил его щедрость и не мог не поблагодарить:

— Спасибо тебе за них. Они действительно стали мне друзьями.