Книга Несносные дочери леди Элизабет 2, страница 121 – Юлия Арниева

– Рейнар! – воскликнула Амели, и я заметила, как она едва сдержалась, чтобы не броситься к нему навстречу. – Как дела в поместье? Как… как козы?

– Всё прекрасно, – заверил её молодой человек, предлагая руку, чтобы помочь ей пройти по дорожке к дому. – Козы чувствуют себя превосходно. А в саду ваши новые травы прижились лучше некуда.

Я шла следом, наблюдая, как они беседуют. В их разговоре чувствовалась лёгкость и естественность, которые говорили о том, что за время нашего отсутствия между ними установились ещё более тёплые отношения.

Когда мы поднялись на крыльцо, Рейнар внезапно остановился и повернулся к нам с обеспокоенным выражением лица.

– Лейна Элизабет, – обратился он ко мне, доставая из кармана свиток с узнаваемой печатью, – сегодня утром прибыл гонец. Доставил письмо от герцога Кирстонхол. Он сказал, что это очень важно, и просил передать письмо немедленно по вашем возвращении.

– Герцог Кирстонхол? – удивленно переспросила, забирая письмо. Тот самый мужчина, которого мы знали под именем Итан Роли, раненый незнакомец, которому мы помогли и которого лечила Амели. – Видимо, до него все же дошло мое письмо.

– Пройдёмте в дом, – предложил Хэмонд, заметив моё волнение. – Письмо лучше читать в спокойной обстановке.

Мы вошли в дом, где нас ждали Дори и остальные слуги.Их радостные лица и тёплые приветствия на время отвлекли от тяжёлых мыслей, но письмо в моих руках словно жгло пальцы.

– Как хорошо снова быть дома, – вздохнула Амели, но тут же обеспокоенно посмотрела на меня. – Мама, что в письме?

– Сейчас узнаем, – ответила я, аккуратно вскрывая печать.

Развернув тонкие листы дорогой бумаги, я почувствовала под пальцами её приятную шероховатость. Почерк герцога был размашистым, но изящным, с характерными росчерками на концах букв.

– «Достопочтенной лейне Элизабет Андерсен, – начала я читать вслух, и все в комнате замерли. – Позвольте выразить мою глубочайшую радость в связи с восстановлением справедливости. Спешу сообщить вам, что ваш покойный супруг, лейр Томас Андерсен, официально оправдан по всем обвинениям…»

Слова застряли у меня в горле. И я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Продолжай, мама, – тихо попросила Амели, подходя ко мне ближе.

– «Выяснилось, что документы, служившие основанием для обвинений в измене, были подделаны его политическими противниками из фракции графа Малвена, – продолжала я дрожащим голосом. – Новый правитель Лавении изъявляет желание загладить нанесённую вашей семье несправедливость. Вам возвращаются все конфискованные земли и имущество. Более того, его величество лично приглашает вас и ваших дочерей вернуться в Лавению с полными почестями и предлагает почётное место при дворе…»

Тишина, повисшая после этих слов, была оглушительной. Я стояла, не в силах произнести ни слова, пытаясь осмыслить услышанное. Оправдание мужа, возвращение имущества, приглашение ко двору – всё то, о чём я не смела даже мечтать.

– Мама? – тихо позвала Амели, беря меня за руку. – Что это значит для нас?

– Это значит, – медленно произнесла я, всё ещё пытаясь прийти в себя от шока, – что мы можем вернуться домой. Восстановить доброе имя твоего отца. Вернуть всё, что было несправедливо отнято.

– Но, – вмешался Хэмонд, и в его голосе я услышала нотку тревоги, – это также означает выбор. Остаться здесь, в Сольтерре, где мы уже начали строить новую жизнь, или вернуться в Лавению, к прошлому.