Книга Швейная лавка попаданки. Ненужная истинная, страница 29 – Ксения Руднева

А пока сморю в невозможные изумрудные глаза, в голове всплывают другие, почти такие же. Чуть более широко распахнутые и с девчачьими ресницами, но с такими же темно-малахитовыми прожилками. У Леи при рождении глаза были голубыми, а вот ближе к семи годам стали менять цвет. Теперь вижу, почему.

– Это ты! – одновременно выдыхаем мы с Герром. Оба шокированные открытием, оба абсолютно уверенные в собственных выводах.

По его груди проходит дрожь, когда король драконов прижимает меня к себе сильнее. Его руки как тиски – сомкнулись на мне и не собираются отпускать. Я же каменею на несколько мгновений, а потом начинаю рваться на свободу.

– Пусти! – рявкаю зло.

Этот подонок еще смеет меня удерживать! Да его нужно четвертовать и по разным мирам раскидать после всего того, что он со мной сделал. Мерзавец!

– Нет, Олли, пожалуйста, – хрипит он и морщится словно от боли.

– Да чтоб тебя молнией разнесло! – ругаюсь и начинаю выворачиваться из хватки мерзавца. То же мне страдающий король-алкоголик. Конечно, сопьешься тут, когда совесть настолько нечиста, что на ней ни единого светлого пятнышка нет. Поглядите-ка на него, явился, не запылился! – Проваливай откуда пришел и появляться на глаза мне не смей! – шиплю зло. Расцарапать бы эту гнусную рожу, да заразиться чем-нибудь боюсь. Он же с каждой первой встречной, небось, в кровать ложится, а потом убить приказывает, паучара гнусный!

– Не могу, – заявляет он, нисколько не жалея об этом. – Ты же сама мне переход закрыла. Теперь я в твоем мире застрял до тех пор, пока ты портал не распечатаешь.

– Ты еще меня смеешь в чем-то винить? – я задыхаюсь от возмущения. Это ж каким уродом надо быть, чтобы заявлять подобное? Это не дракон, это козлина самый натуральный! Интересно, может быть козел королем у драконов? И как это крылатые не прочухали?..

– На самом деле я бесконечно рад, что из всех возможных даров судьба одарила тебя именно этим, – тон Герра вдруг становится предельно серьезным, как и взгляд изумрудных глаз. Пробирает меня до мурашек. – Потому что исправить ничего невозможно только лишь в одном случае: когда исправлять уже не перед кем. Когда-то давно я совершил страшную ошибку. Я знаю, – торопливо говорит он и дергает шеей, как только видит, что я собираюсь что-то сказать, – ей нет оправдания. Как и тому мне, молодому и амбициозному дракону, едва пришедшему к власти, нет прощения. Да я и не смею о нем просить. Просто знай: с тех пор в моем мире прошло двести лет, и все это время я оплакивал свою истинную пару. Ту, чьей ценности и хрупкости не разглядел, ослепленный жаждой войны и завоеваний. Двести лет я жил с мыслью, что сам приказал убить самое ценное, что есть у каждого дракона – его душу– и что принял за слабость.

– Ах, как ты страдал, бедняжка! – шиплю, всплескивая руками. Благо король держит крепко, и я не боюсь рухнуть на землю с высоты его роста. – Даже не надейся, что я когда-нибудь прощу тебя или хотя бы пойму. Да за такое насылают тысячи самых страшных проклятий, а потом любуются, как жертва корчится в муках. Желательно вечность! – выплевываю и прожигаю мерзавца взглядом. К сожалению, это максимум, на который я, обессиленная после магического выброса, сейчас способна.

Вообще-то все эти годы я не испытывала столь жгучей ненависти к своему несостоявшемуся убийце, скорее ледяное презрение. И уж тем более не желала ему ответных мук – только погрести никчемного мужика под руинами памяти, предав забвению. Но почему-то его близкое присутствие обостряет все мои чувства в миллионы раз, заставляя гореть изнутри и корчиться от невероятной остроты эмоций.