Книга Швейная лавка попаданки. Ненужная истинная, страница 83 – Ксения Руднева

Оно слишком большое по сравнению со мной, поэтому выходит только приложиться. Но императору и этого достаточно.

К нам приближается дочь и подныривает под Герра. Отмечаю, что летать у нее получается вполне ловко. Горжусь своей девочкой, которая схватывает все на лету, в буквальном смысле. Она на миг появляется спереди нас, потом, кувыркнувшись в воздухе, снова ныряет вниз и показывается уже слева.

– Так, моя девочка! – кричу я вслух. С Леей ментальной связи у меня нет. Но по блеску знакомых зеленых глазс вытянутым зрачком, понимаю, что дочка меня услышала.

Мы начинаем играть в перегонки. Делаем всякие кульбиты, драконы рычат, я же кричу, срывая горло. Никак не могу выбрать, за кого болеть: за Винса или за Лею, поэтому подбадриваю каждого поочередно. Кажется, что мы одни во всем мире и создан он специально для нас. Никогда не забуду эту ночь!

Но, как и все хорошее, она тоже подходит к концу. Дочка начинает взмахивать крыльями все ленивее и ленивее – это замечаю даже неопытная я. Отец быстро сворачивает игру, собственным примером показывая Лее, что пора снижаться.

– Ты как? – спрашивает он меня уже на земле, пока дочка с поистине драконьей жадностью поглощает хлеб с сыром, которые я взяла на перекус.

А меня так переполняют эмоции, что я бросаюсь на шею Винсенту и выпаливаю истинную правду, которую сама буквально только что осознала:

– Я люблю тебя!

Если вы, как и я, ожидали, что после самого важного признания от истинной дракон рухнет на колени, покроет мое лицо поцелуями или хотя бы красочно заорет «да-а-а!», задрав голову к ночному небу, то зря. Герр не был бы императором и самим собой, если бы поступил так. Вместо бурного эмоционального порыва он смыкает свои пальцы на моих плечах, сверкает торжественным взглядом и рычит на меня:

– Ты станешь моей женой, Олли! – причем именно с такой интонацией, предупреждающе-угрожающе-требовательной. Вопроса там не стояло и в помине.

Скорости принятия решений Герра остается лишь позавидовать. А еще предприимчивости, конечно. Вот что называется ковать железо, пока горячо.

– А я могу взять три дня на раздумья? – кривляюсь, чтобы хоть как-то погасить драконий триумф.

– Можешь, – согласно кивает он и скалится самодовольно. – Только это все равно ничего не изменит. Никто тебя за язык не тянул, ты сама все сказала.

– Я так понимаю, ответных слов я сегодня не дождусь? – складываю руки на груди. Ну вот что за мужчина невозможный?

– Ты – вся моя жизнь, Олли, – Винс склоняет свое лицо к моему и заглядывает серьезно в глаза. На этот раз никаких шуток. – Ты – сама ее суть, смысл и условие существования. Это гораздо больше, чем капризная любовь. Это невозможно выразить словами – только действиями, поступками или передать прямо вот сюда, – широкая ладонь касается моей груди ровно в том месте, где за ребрами бьется неровно сердце. – Делиться чувствами – исключительная привилегия истинных пар.

Мне кажется, оно расширяется. Так сильно, что может поместить в себя весь мир. А еще я чувствую тепло. Мягкое, уютное, как самый мягкий и приятный на свете плед. В животе начинают порхать бабочки, и почему-то у всех у них крылья отливают золотом. В носу щиплет, глаза наполняются влагой. Меня сметает невероятным по силе потоком чувств и эмоций. Любовь, жажда, потребность, восхищение, желание защищать и исполнять капризы…