Книга Уголёк. Академия Драконов, страница 89 – Чинара

— А я люблю тебя, Стефани. Всегда любил и всегда буду.

— Всем построиться! — прогрохотал по полигону бархатный мужской голос.

— Твой парень иногда такой выпендрежник. — хмыкнула рядом Никки, стреляя темными глазами в направлении командующего нашей группой в этот удивительно солнечный день.

— Ничего подобного, — еле сдерживая довольную улыбку, строго парировала я.

С той истории со смородом прошло уже больше трёх месяцев.

Академия Сириус все так же стоит на своем месте, правда, теперь она обнесена несколькими слоями защитных рун и попасть в нее или же покинуть без предупреждения сиеров, стало еще сложнее, чем прежде.

За прошедшее время директор Азулэ проверил с помощью фарсина не только всю лигу преподавателей. Он не обделил ласковым вниманием и студентов. Поговаривают, что в ректорский кабинет толстыми жужжащими пачками залетали возмущённые письма от родителей, чьи дети тайно пожаловались на свою горькую участь.

Обычно миловидная и улыбчивая Ивет расхаживала по коридорам разъяренной фурией и грозилась прибить магической мухобойкой, которой она отчаянно отбивалась от посланий, всех мягкотелых адептов, по чьей вине она теперь была вынуждена видеть в кошмарах нескончаемые потоки кудахтающих без конца писем.

В отличие от своей помощницы главный дракон университета вёл себя куда менее эмоционально. Он не изменял многолетнему образу несокрушимой скалы. На полученные сообщения отвечал коротко и шаблонно-одинаково. Вежливо информировал протестующих, что если вдруг кого-то что-либо не устраивает, то он — директор Азулэ — никого против воли в стенах учебного заведения не держит. Каждый мучительно-страдающий адепт имеет право немедленно забрать документы и покинуть территорию Сириуса. Забыв, конечно же, о возможности, когда-либо вернуться обратно в драконий вуз.

Однако не нашлось ни одного решительного индивида, кто бы, от всей души громыхнув стальными воротами, ушёл из академии.

Когда очередь придвинулась к нашей группе и все почувствовали на себе дыхание фарсина, некоторые, например, братья Уни, утверждали, что Сезар в тот же миг покинет академию, как только адепта попросят соприкоснуться с камнем. Или же за ним приедет матушка, расслышав крики сына.

Многие тайно лелеяли надежду взглянуть на эту, наверняка, сильную женщину хотя бы одним глазком. Но Идо удивил и молча разрушилмечты однокурсников. При проверке он не произнёс ни единого звука.

Это несколько встряхнуло его авторитет и даже вызвало одобрительное уважение среди ребят. Только никак не спасло от шуток Симона. Сиер по доброте душевной не желал оставлять своего студента без подколок.

— Идо, признай, ты взывал к матушке мысленно? От охватившей боли внезапно освоил телепатию и бомбил ошеломлённую женщину просьбами? Не стесняйся, расскажи нам. Она уже на пути сюда?

— Никак нет, сиер. — смутившись, отвечал адепт. — Просто сдержался.

— Значит, от шока потерял голос. И такое бывает. Мы не виним, ты не думай. Вон старший Уни орал, так что уши закладывало, так его девочки потом пожалели. По голове безмозглой погладили. Может, зря ты сдерживался.

— Я не орал, а тренировал связки. — протестовал упомянутый Уни.

— Видал. — усмехался исподлобья Симон. — У него мозгов поменьше твоего будет, Идо, но зато эти сто девяносто сантиметров чистого идиотизма, оба, как два ужа, выкручиваются и так, и эдак. — а следом грозно рявкал, — Шапье, хватит пожирать свою напарницу взглядом! Доведёшь меня, и я разделю вашу пару. Лучше построй нормально этих бездарей и проведи разминку.