Книга Избранные Луной, страница 112 – Чинара

— Я не понимаю…

— Я эмпат. — смущенно признается Патриция и лукаво добавляет. — И благодаря Сиэлин, очень и очень хороший эмпат. Могу уменьшать и увеличивать эмоции окружающих, ощущать их чувства, считывать их душевное состояние. А еще, но это большой секрет, и знает об этом только альфа, я могу входить в чужие воспоминания. С согласия человека или оборотня. И те, в которых я побыла, остаются в дальнейшем и в моей памяти тоже. И… я способна ими поделиться. Если ты, конечно, хочешь…

— Ты хочешь сказать… — начинаю нервно тереть пальцами виски. — Но как я могу тебе доверять.

— Очень хороший вопрос. И ответ на него не самый утешительный. Потому что — никак. Я не враг тебе, я друг и я бета твоего истинного. Но это тоже всего лишь слова. Я бы могла дотронуться до тебя, Дженни, или же на таком расстоянии просто наполнила бы нужной мне эмоцией и заставила слепо довериться и обожать меня, но я не стану этого делать. Потому что друзья так не поступают. И тебе решать, хочешь ли ты знать то, что я готова тебе показать.

— Но… — ее предложение звучит очень заманчиво, только вот, — Оуэн не будет против?

— Возможно, он открутит мне голову, но я это переживу.

— Нет, тогда не стоит. Не хочу, чтобы из-за меня у тебя возникли… — договорить не успеваю, так как она машет рукой, а потом накрывает ею мою ладонь.

Слышу предупреждающее:

— Будет немного неприятно.

Голову на миг будто сжимают тиски, а затем перед глазами начинают проноситься обрывки воспоминаний. Они принадлежат не мне, они принадлежат Оуэну. Но это далеко не самое странное. Необычно то, что я не просто наблюдаю за ними со стороны, а словно ощущаю и проживаю. Чувствую каждую эмоцию, настроение, переживание, радость, страдания.

В некоторых особенно тесно переплетены между собой бесконечная, пьянящая каждую клетку любовь и тягостная безысходная боль. Две эти эмоции я испытываю тогда, когда смотрю на нее. То есть — себя.

Нескончаемая, мучительная, изнурительная борьба с самим собой — вот что он испытывал.

Всё это время.

Все эти годы.

Я была уверена, что он самовлюбленный придурок, которому нравится портить мою жизнь, а он…Он пытался защитить меня от самого себя.

Сердце тоскливо сжимается. Почему не рассказал раньше? Почему, Оуэн? Мы бы вместе нашли выход из ситуации.

Когда Патриция убирает свою руку с моей ладони, я осознаю, что по моим щекам безостановочно текут слезы.

— Все в порядке? — участливо интересуется девушка, протягивая мне коробку с бумажными полотенцами. Не в силах ответить, только киваю и с благодарностью забираю салфетки из ее рук.

Вытираю мокрое лицо, двигаюсь к краю кровати и опускаю ноги на пол.

— Ты хочешь встать?

— Да, хочу пойти принять душ.

— Тебе нужна моя помощь?

— Думаю, я справлюсь. Ванная за той дверью?

— Да. Дженни, точно все в порядке? Я же не совершила огромную ошибку, показав тебе эти воспоминания?

Отрицательно качаю головой и, подойдя ближе, обнимаю ее.

— Ты мне очень помогла, Патриция. — тихо признаюсь волчице. — Спасибо тебе большое. Ты права, слова — это слова, а ты дала мне возможность понять его поступки без слов. И, честно говоря, когда я видела вас раньше вдвоем и думала, что ты его невеста, то иногда…ненавидела тебя. Не специально, правда. Просто меня убивало осознание, что он трогает тебя, обнимает, целует и… — дальше я смущенно опускаю глаза и понимаю, что продолжить не могу. Но она и так догадывается, о чем я. — Извини меня, пожалуйста.