Книга Избранные Луной, страница 47 – Чинара

— Почему ты вытащила меня оттуда? — спрашиваю у невесты альфы, когда мы оказываемся на первом этаже. — О чем хотела поговорить?

— На самом деле ни о чем. Проходила мимо, увидела вас, и мне показалось, что ты хочешь уйти. Вот я и подумала… — она окидывает довольным взглядом вновь танцующую толпу и не смотрит мне в глаза.

— Проходила мимо комнаты Чарли и зашла на балкон? — вопросительно сдвигаю брови.

Она же не думает, что я в это поверю? Или она любит бродить по комнатам в чужих домах? Должны же и у идеалов быть свои недостатки.

— Ладно, — устало выдыхает Патриция, а затем придвигается ближе и шепчет в ухо, чтобы никто рядом не смог услышать. — Для начала, я хочу, чтобы ты знала — я не враг тебе. А-то ты немного агрессивно на меня сейчас смотришь. Прости, если вмешалась не в свое дело. Не могла пройти мимо. Я бы хотела, чтобы мы подружились, если ты не против. — она произносит это так искренне, что неловкость тут же начинает виться вокруг, формируя плотный кокон. — Еще мне кажется, ты нравишься одному нашему общему знакомому и ему бы не очень пришлось по душе, если бы Чарли… Разве ты сама этого не понимаешь? Вот я и решила спасти хозяина вечера, его дом, ну и заодно всех тех, кто попался бы под руку нашему хорошему знакомому.

Я прирастаю к месту каменным изваянием. Глаза широко распахиваются, пульс грохочет так, что с легкостью заглушает музыку вокруг нас.

Неужели она знает?

Она, его невеста, догадалась…

Догадалась!

Но когда?

Как?

Луна, почему мне вдруг так невыносимо, жгуче стыдно? Почему от осознания того, что он нежно прикасается к ней, под кожей острой иглой ранит боль, но при этом, узнав вот так о ее догадках, я чувствую себя гадкой, грязной, мерзкой.

Мне хочется провалиться сквозь пол, хоть я не сделала ничего плохого. Ведь не сделала? Или все же сделала? Виновата ли в том, что постоянно думаю об аьфе? Но ведьон мой истинный! А еще он жених Патриции — тут же добавляет совесть.

Как же сильно я запуталась во всех этих давящих эмоциях…

Невеста Оуэна изучающе смотрит мне в глаза. Они у неё цвета ртути и карамели. Странно, но раньше они всегда казались мне темно-карими.

— О чем ты? Не понимаю. — отрицание. Именно эту тактику я выбираю для собственного языка. Голос, к счастью, звучит без дрожи и предательского волнения, вполне спокойно и уверенно.

Губ Патриции касается улыбка, не надменная, не пронзающая ненавистью, а вполне ободряющая. Я совсем не понимаю ее реакций, отчего еще больше теряюсь.

Чего она добивается?

Почему улыбается и смотрит так, будто мы давние подружки, скрывающие один большой секрет? Словно раскусила меня. И почему не старается воткнуть в меня один из ножей, которые с лёгкостью может достать — ведь кухня рядом. И даже не стремится вцепиться в волосы и оттаскать меня по полу.

— Уверена, Мэйс бы не обрадовался, узнай он, что ты уединилась с его другом. — говорит Патриция, а я, кажется, заново возвращаю себе способность поглощать кислород.

— Ты где пропадала? — будто в подтверждение слов Патриции, рядом со мной появляется брат. Смотрит с деланно-шутливым выражением, в котором отчётливо проскальзывает оттенок беспокойства.

— Дженни устроила для меня небольшую экскурсию по дому. Я тут никого не знаю, и она любезно согласилась составить мне компанию. — не давая мне возможности ответить, Патриция с очаровательно улыбкой сообщает свою правду жизни Мэйсу. И с каждой новой минутой удивляет меня все сильнее.