Онлайн книга «Черный Лев»
|
– Это верно, недаром я думала, что он разорвет меня, когда пробивался наружу. – Ничего подобного, ты ошибаешься. Он сам сделал всю работу, когда рвался в этот мир. – Ранулф! – рассмеялась она и увидела его ответную улыбку. – На этот раз ты не выглядишь таким самоуверенным! Ранулф прижал ее к себе: – Я скажу, чего боюсь. Не знал, что роды – это так трудно. Ты такая маленькая, а мой сын – очень большой. – Я уже почти забыла о боли, так что не беспокойся обо мне. Достаточно того, что я тебе угодила. Он прислонился к дереву. – Да, Монтгомери – само совершенство, и я… – Монтгомери?! Ты уже дал ему имя, даже не посоветовавшись со мной? Что, если бы я выбрала другое? Ранулф пожал плечами: – Я бы все равно не передумал. Моего сына зовут Монтгомери де Уорбрук, четвертый граф Мальвуазен. Это имя моего деда, и он снова оживет в моем сыне. Скоро мы вернемся на остров и окрестим малыша. Дейкр будет крестным отцом, а вторым крестным назначим Маларда. – Малард? Разве не следовало бы попросить твоего брата Джеффри? – Нет, Джеффри нужна девочка, чтобы лелеять и баловать. Мой человек заслужил такую честь. – Верно. А в крестные матери возьмем Беренгарию, если это не нарушает твоих тщеславных планов. Он пропустил мимо ушей ее ехидную реплику, задумчиво глядя вдаль. – Жаль, что матушка его не увидит. Она так мечтала о доме, полном детей! Лайонин безуспешно пыталась найти слова сочувствия: – Уверена, что она была счастлива подарить миру такого красивого мальчишку, как ты! – В этом она была полностью с тобой согласна, – расплылся в улыбке Ранулф. – Может, даже хорошо, что она так и не увидела, каким никчемным вырос Джеффри. – Ты чересчур низкого мнения о брате. Я нахожу его красивым и добрым. – Сегодня я не поддамся на твои издевки, потому что слишком рад рождению сына. – Молюсь, чтобы он, оказавшись похожим на тебя, не унаследовал твоего тщеславия и высокомерия. Он поцеловал ее в шею: – Он будет милым ребенком и счастьем своей матери. Я сегодня уже говорил, что люблю тебя? И с каждым днем все больше. – Нет, но я жадно впитываю твои слова. Он резко вскинул голову. – Ты мое проклятие. Месяцами оставляешь меня одного, и я не могу найти женщину по вкусу, а когда снова вижу тебя, размерами ты соперничаешь с моим конем, и вот теперь приходится ждать, пока ты оправишься после рождения сына. Думаю, что буду воздерживаться даже от поцелуев, пока ты окончательно не встанешь на ноги. – Ты очень заботливый муж, – прошептала она, проводя губами по его шее. – Лайонин! Немедленно прекрати! Лучше скажи, какой подарок ты желаешь получить за сына? Если хочешь, я добуду тебе корону из звезд. – Ах, мой галантный рыцарь, ты так великодушен! Но пусть звезды остаются на местах, чтобы и остальные могли ими любоваться. Больше всего я мечтаю о возвращении в Мальвуазен, к людям, которых знаю и люблю. И еще я желаю здоровья сыну. – Но, может, какую-нибудь безделушку? Драгоценность? Лайонин немного подумала. – Мне бы хотелось вернуть львиный пояс. Ранулф широко улыбнулся и, порывшись в висевшем на талии кошеле, вынул золотой пояс. Глаза Лайонин восторженно сверкнули. – Любое твое желание – закон для меня. Лайонин, радостно вскрикнув, прижала пояс к груди. – Ты и не знаешь, как я страдала из-за его потери! Но у меня отобрали все остальное, и мне нечем было подкупить мальчишку. Из всех вещей я ничего не любила так, как этот пояс. Ранулф продолжал улыбаться. – А как насчет меня, Львица? Разве я не отношусь к твоим владениям и на меня не распространяется часть твоей любви? – Но я не владею тобой, Ранулф. Ты никому не можешь принадлежать. Лицо его было серьезным. – Боюсь, ты ошибаешься, маленькая Львица. Если кто-то когда-то и владел мужчиной, так это ты. Их взгляды скрестились в глубочайшем понимании и бескрайней любви, перехлестнувшей границы повседневного существования или наслаждений плоти. В этот миг соприкоснулись их души. Крик ребенка вернул их к действительности. – Монтгомери зовет маму, – вздохнула она. Ранулф легко поднялся с женой на руках: – Тогда мы принесем ему все, что он желает. Сыну Черного Льва достаточно попросить, и он получит весь мир. – Вижу, что отныне на мне лежит тяжкое бремя, ибо малыш, несомненно, вырастет твоей точной копией. – Да, и Львица будет обожать нас обоих. – Ты слишком хорошо меня знаешь. На этот раз, когда Лайонин кормила сына, Малард деликатно отвернулся. – Прекрасный малыш, верно? – хвастался Ранулф. – Да, милорд. В его возрасте я не видел малыша сильнее! И какие густые волосики! – Что скажешь, если мы предложим тебе стать крестным Монтгомери? Малард долго молчал. – Это большая честь, – тихо выдавил он наконец, – и не думаю, что я ее достоин. Лайонин прикрыла грудь и прижала к себе спящего малыша, играя с локоном черных волос, которые уже начинали виться. – Думаю, ты более чем достоин, поскольку помогал привести его в мир. Немногие крестные отцы могут этим похвастаться. Смуглый рыцарь улыбнулся: – Можете быть уверены, я стану любить мальчика, как собственного сына. – По-моему, ты уже его любишь, – начал Ранулф, но тут же замолчал и прислушался. – Кто-то едет, – прошептал он, выхватывая меч. Малард с трудом поднялся, цепляясь за острые камни стены, и загородил собой Лайонин и младенца. Ранулф встал на пороге и вопросительно оглянулся на рыцаря. – Пока во мне останется хотя бы капля жизни… – мрачно заверил тот. Лайонин не двигалась с места, прижав к груди Монтгомери. Она заметила, что рана Маларда вновь открылась. Но он крепко стоял на ногах, не обращая внимания на боль и лившуюся на землю кровь, верный своему долгу, готовый защитить госпожу и нового лорда Уорбрука. – Да здравствует «черная стража»! – раздался крик Ранулфа откуда-то сверху, из укромного места, где он готовился к нападению. Он спрыгнул вниз и помчался приветствовать своих людей. Малард почти свалился на пол и вытянул ногу. Только сейчас его лицо исказилось гримасой боли. – Будь я один, – застенчиво улыбнулся он, – наверняка завыл бы на луну. Хорошо, что вы рядом. |