Книга (Не) могу быть твоей, Дракон, страница 93 – Светлана Томская

Пальцы Рона начинают кружить, вырисовывая замысловатые узоры, то усиливая, то ослабляя нажим, чередуя плавные движения с резкими, высекающими искры.

C каждым мгновением, с каждым скольжением его пальцев я поднимаюсь выше и выше по бесконечной лестнице, иногда откатываясь назад, но потом взлетая на ещё более высокую ступень.

– Рон, я больше не могу, – вырывается у меня.

Вонзаю ногти в его плечи.

Снова тяжёлое тело вжимает меня в постель. Распирающее прикосновение внизу. Медленно, очень медленно Рон продвигается внутрь, жадно вдыхая мои стоны. Замирает перед последней преградой. И тогда я сама подаюсь бёдрами вперёд. Боли почти нет, огонь наших стихий сжигает её. Но мы замираем. Я переполнена им до краёв.

И, когда Рон начинает двигаться, обжигающие нити расходятся по всему моему телу, добираются до каждой клеточки, пронизывают её и, собрав ожерелье из мириада жемчужин, скручиваются в узел, останавливая дыхание на миг, который кажется вечностью.

Волна наслаждения поднимается из глубин моего существа, обволакивает сжавшийся в точку узел. Я выгибаюсь, принимая в себя последнее мощное движение Рона.

Грань между нами исчезает.

Общий судорожный вздох один на двоих.

Зависаем в бесконечности единым целым, а потом нас разносит на мириады пылающих искорок.

В комнате полумрак. Моя голова на плече мужа. Нога на его бедре.

– Расскажи мне о нашей жизни, Айви.

По телу всё ещё бродят волны истомы. Все мои чувства обострены. И вопрос Рона застаёт меня врасплох.

Он чувствует моё напряжение.

– Что-то было не так?

Я тушуюсь. Если я начну говорить, то мой рассказ, даже если буду стараться его смягчить, превратится в серию упрёков брошенной женщины. Нужно ли это мне?

Прикусываю губу. И пытаюсь сползти с него.

– Даже не думай. – Рон одним движением перехватывает меня, укладывает и сжимает в объятиях. – Можешь не говорить. Но больше этого не повторится.

И я снова растворяюсь в его нежности. Я хочу ему верить, быть вместе, но его вопрос застыл между нами тонкой корочкой льда. И, если я оставлю его без ответа, корка льда станет толще.

– Ты ничего плохого не сделал, – охрипшим от волнения голосом решаюсь сказать я. – Просто тебе было всё время некогда. А я сидела в замке сначала одна, а потом с сыном.

– Ты скучала?

– Очень, – шёпотом отвечаю я. – Мы оба скучали.

И вот теперь я чувствую себя совсем беззащитной.

Рон долго молчит. И я снова пытаюсь уползти. На этот раз он отпускает, но недалеко. Прижимает к постели своей лапищей и, развернувшись, нависает надо мной. Горячее дыхание касается моих губ.

– Рожать будешь здесь, рядом со мной. Никуда не отпущу. Ни тебя, ни сына.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как же хочется верить. Попытка что-то обдумать тонет в поцелуе, щемяще нежном и томительном. Я растворяюсь в нём почти без остатка.

И всё же где-то в этом мареве неги мерцает тревожный огонёк.

Ещё немного, и я поплыву по течению на те же самые коряги, что и в прошлой жизни.

Стоп!

– Что значит никуда не отпустишь? – Пытаюсь хоть немного отстраниться, чтобы вернуть способность мыслить. – А как же рейд? Я сама слышала, что говорил магистр Айрэнд. И ты с ним согласился.

– Значит, не хочешь, чтобы я тебя запер и охранял, как и положено дракону, стерегущему своё сокровище?

Рон по-прежнему нависает надо мной, заполняя собой всё пространство, укутывая меня в одеяло своего сложного древесного аромата с нотками сандала и можжевельника, согревая горячим дыханием мои губы. И мне так сложно сказать «нет». Но я должна.