Книга Хозяйка старой купальни, страница 30 – Маргарита Дюжева

Сначала перекусили, потом оставили Байхо мыть посуду, а сами вернулись к завалам. Что-то сразу шло в утиль, что-то решили еще использовать. Например, из полотенец, которые уже отслужили свое, заготовили стопку тряпок«протри и выкини». Содержимое бутылочек было решено вылить, а сами бутылочки снова пустить в дело. Какое дело – пока непонятно, но это мелочи. В результате склад старья оказался опустошенным более чем на две трети, а склад нового просто был укомплектован более рациональным образом. Весь хлам мы принялись вытаскивать на задний двор, чтобы потом сжечь.

Вот на заднем-то дворе внезапные гости нас и настигли.

Трое добрых молодцев лет так под шестьдесят. Выглядели они румяно, бодро и доброжелательно – вплоть до того момента, как сквозь распахнутую дверь увидели преобразившуюся помывочную.

Тут сразу и улыбки пропали, и румянец стек:

– Что? Как? – Один из них – тот, что с роскошными белыми усами – аж захрипел: – Кто посмел?

– Ну я, – вытерев руки о подол, небрежно пожала я плечами.

– А я предупреждал, что плохая идея была с уборкой, – монотонно пробубнил Байхо, всосавшись в щель между досок.

Непонятная реакция. И деданы эти непонятные.

– Кто разрешил?

– Как кто? Документ о наследовании, конечно. Теперь Алмазные водопады мои. И они закрыты на ремонт. Объявление на той стороне вдели?

Вперед выступил второй старикан. Высокий и сухой, как жердь. Усов у него не было, волос на макушке тоже, зато они прекрасно колосились в носу.

– Деточка, – произнес излишне ласковым голосом, будто говорил с малолетней дурочкой, – ты, наверное, не в курсе, но у нас с Эммой были свои договоренности.

– Увы, мне об этом ничего неизвестно, – развела я руками, – так что нет Эммы – нет договоренностей. Я собираюсь это место полностью переделать и привлечь в нашу купальню как можно больше новых посетителей.

У дедка аж щека задергалась.

– Только мы здесь были клиентами! Это наше место!

– Мое, – жестко отрезала я. – Это место – мое. Точка.

Строгий тон выплыл откуда-то из прошлой жизни. Когда я была небольшим, но все-таки начальником.

Деданы свирепо между собой переглянулись.

– Мы этого так не оставим! – грозно пообещал самый толстый.

– Калитку за собой не забудьте прикрыть.

– Нахалка!

– Все-го хо-ро-ше-го, – сказала я и, взяв под козырек, вернулась к делам.

Ходят тут всякие бухтят, реновации мешают.

Как выяснилось чуть позже, желающих помешать в этот день было хоть отбавляй. После обеда пришли еще несколько подержанных хлопцев, которыхкрайне возмутило, что тазы теперь стояли не в творческом беспорядке, а строгими штабелями, а некоторые так вовсе отложены на выкид.

– Что вы к этим тазам прицепились? – недоумевала я, выпроваживая очередных скандалистов. – Хотите подарю? Забирайте их все, можете хоть обложиться ими с ног до головы. Мне не жалко.

Они тоже пообещали, что так просто этого не оставят, и ушли.

– Ненормальные какие-то, – растеряно пробубнила Лада, глядя им вслед. – Сколько помню, всегда над этими банками и тазами тряслись. Лишний раз уберешься – все, истерика. С криками и вырыванием волос из головы… ну или оттуда, где они сохранились.

– А что Эмма по этому поводу говорила?

– А что Эмма? Плечами жала, мол, чем бы дитя ни тешилось…

Такие себе дитятки, конечно… с пробегом.

– Наимудрейшая женщина была, – глубокомысленно изрек Бяка, высовываясь из очередной щели.