Книга Хозяйка старой купальни, страница 5 – Маргарита Дюжева

– Пфф, для работы других дураков ищи.

– Да ты не ворчи раньше времени. Дело-то хорошее, понравится тебе.

– Работать не стану!

– А жениться?

Эрнест нахохлился:

– Если думаешь подругу свою страшную мне подсунуть, то даже не мечтай. Я женюсь исключительно на красавице, скромнице, девственнице с приданым.

Бедная девственница…

– На падчерице моей женишься. На Мари.

Бедная Мари…

Черт, я же за нее!

– На Мари, – он хмыкнул, предвкушающе разглаживая усы, – на Мари можно.

– Нужно! – припечатала Фернанда. – Завтра с утра придет староста и поженит вас.

– Так сразу? А застолье?

Мачеха скрипнула зубами:

– Будет тебе застолье. Ты, главное, женись и ребенка ей сразу заделай. Справишься?

– Обижаешь,сестрица. – Он звонко похлопал себя по раздутому пузу. – Во мне сил мужских немерено. Не слезу с нее, пока не понесет.

О боже…

Когда я завещала все своим детям, о таком повороте и не думала. Вот это накладочка.

Оказывается, времени у меня совсем нет. Бежать надо прямо сейчас! Только как? Мачеха со своим мерзким братом никуда не спешили. Сидели за столом да брагу попивали, размышляя о сладкой жизни, которая их всех скоро будет ждать. А потом, прежде чем уйти спать, предусмотрительная Фернанда на всякий случай подвинула тяжелый сундук к двери чулана и заблокировала мне единственный выход из западни.

Права на ошибку не было. Если не справлюсь – быть мне женой гадкого Эрнеста и носить маленьких эрнестят. А это совсем не та судьба, о которой я мечтала. Надо действовать на опережение.

Мачеха проснулась, едва свет пробился сквозь давно не мытые мутные окна. А я проснулась еще раньше. Всю ночь провела как на иголках, лишь изредка проваливаясь в тревожный сон. Думала, не высплюсь и буду как ватная, да куда там! Энергия била ключом, аж подкидывало от желания сделать хоть что-то.

Привычно приникнув к щели, я наблюдала, как Фернанда, покачивая внушительными бедрами, неспешно перемещалась по кухне. На ней был длинный розовый халат, усиливающий сходство с поросенком, и такая же розовая кокетливая сеточка для волос. И тапки с помпонами. Тоже розовые.

Настроение у матушки было прекрасным. Мурлыкая что-то себе под нос, она достала два чайника. В оба сыпанула заварки из жестяной банки, а в тот, что поменьше, добавила еще пару щепоток порошка из маленького холщового мешочка.

Если она напоит меня этой отравой, то все пропало! Надо было что-то делать, а я не могла даже из чулана выйти! Сколько ночью ни пыталась, а сдвинуть тяжелый сундук так и не смогла.

Фернанда добавила в оба чайника кипятка и покинула кухню, но не прошло и пяти минут, как вернулась. И направилась сразу к моему чулану.

Я едва успела отскочить к мешкам и плюхнуться на них, изображая спящую, как послышался скрежет отодвигаемого сундука, щелчок щеколды и скрип двери. Свет бодро ворвался внутрь, и в его лучах взметнулись клубы многолетней пыли.

– Подъем, лежебока! – приказала мачеха, швырнув в меня какой-то сверток. – Переодевайся.

Я для вида зевнула и сонно похлопала глазами, изображая сонливость:

– Что? Уже встаем? Зачем переодеваться?

– Рот закрыла и сделала, как сказали, – рявкнула Фернанда. Потом с гнусной ухмылкой добавила: – День сегодня у тебя особенный. Счастливый, – и, довольная своей шуткой, рассмеялась.

Я же покорно подтянула к себе сверток. Внутри оказалось голубое платье. Простенькое, но гораздо лучше того, в котором я была. Чулки летние – чистые и даже без дыр на пятках. Легкие ботиночки.