Книга Проклятие Айсмора, страница 158 – Ольга Зима, Кира Гофер

Элли положила руку на его плечо и повернула к себе. Бэрр не сопротивлялся, но продолжал отворачивать лицо.

— Бэрр, мальчик мой, что случилось? — тревожные нотки в голосе заставили его поднять глаза и тут же об этом пожалеть: увидев разбитую физиономию, мама обеспокоилась сильнее. — Мой храбрец,кто же тебя так?

Бэрр досадливо дернул плечом. Не говорить же маме, что мальчишки в округе дразнили его, оскорбляя родителей. Такого Бэрр никому не спускал. Поэтому обидчики были отловлены и потыканы носами в пирс. Ну и ему тоже немного досталось. Губа распухла, нос не дышал, бровь раздражающе саднила, однако Бэрр ни о чем не жалел. Только мама расстроилась. Чувство вины уже подняло голову, когда Элли легко рассмеялась:

— Кто бы это ни был, уверена, ты им тоже спуску не давал!

Бэрр опять вскинул глаза и несмело кивнул, подтверждая то, что не одобрял отец и к чему настороженно относился дед. Драться у него был талант, после переезда в Нижний нужно было отстаивать право на жизнь, и Бэрр отстаивал.

Элли с гордостью посмотрела на сына, чем привела его в замешательство и даже смущение:

— Из тебя вырастет настоящий защитник. Я горжусь тобой! А теперь, позволь, пожалуйста, осмотреть твои боевые ранения.

Бэрр важно кивнул. Мама обрабатывала раны и ранки не в пример отцу и деду бережно, и Бэрр давался на лечение только ей, чувствуя и впитывая не столько лекарства на коже, сколько неизменную материнскую заботу. Мама промокнула ссадины, ласково погладила по голове и поцеловала в макушку, отчего Бэрр, как обычно, застыл, будто заколдованный. Элли звонко рассмеялась, провела рукой по его волосам, пробормотала: «Это невыносимо», а Бэрр и не понял, про что сначала. Подумал, что про него, а оказалось, про его лохмы.

Тихо щелкая ножницами, она приговаривала, что он стал почти неуловим, и как он старается их всех защитить. И что она уверена: подрезать их сети местная шпана перестала только благодаря стараниям Бэрра. И что она гордится им, и что папа и дед тоже поймут, какой он славный, и тоже будут гордиться. Ну, может быть, потом. Бэрр тихо млел от ее прикосновений и от звука ее голоса.

Когда стрижка была закончена, Элли причесала волосы ещё раз, довольно хмыкнула, оглядев результат.

— Ты растешь красавцем. — Он замотал головой. Потом все же улыбнулся. — А когда улыбаешься, становишься еще краше! Спасибо тебе, родной, — Бэрр удивленно приподнял брови, совершенно не ожидая ничего подобного. — За то, что ты такой, какой есть! — и поцеловала сына в лоб.

…голос матери ещё звучал в ушах, когда Бэрр резко проснулся и сел диване, нащупывая на груди шнурокс её кольцом. Пальцы не нашарили важную вещь, и захлестнула паника, но потом Бэрр вспомнил — вспомнил! — что отдал кольцо Ингрид. Задышал ровнее, прислонился к стене и откинул голову: мать никогда не снилась ему. Хороший сон, вот бы туда насовсем. Маме бы понравилась Ингрид… А вот то, во что превратился Бэрр, ей бы совсем не понравилось. Глаза вновь закрылись.

— Хватит дрыхнуть!

Кто-то бесцеремонно тряс его за плечо и звал уже голосом Айаза.

Откуда взялся? Бэрр разлепил один глаз и лениво осмотрелся. Глава Управы шастал по комнате, собирая его одежду. Выволок Бэрра из дома и потащил чуть ли не на себе, ругаясь похлеще последнего рыбака про чудовище и рыбьи хвосты, засунутые в самые интересные места.