Онлайн книга «Проклятие Айсмора»
|
— Бэрр, ты меня режешь без ножа! Что я расскажу жене? О доброте винира⁈ О том, что мы еще должны быть благодарны?.. Да ты!.. От тебя одни беды! Ты родился таким, что ли? Да ты… — Возьми себя в руки и собирай вещи! — Бэрр шагнул обратно к двери. Дернул ее так, что оторвал плохо прикрученную ручку и не глядя запустил ею в стену позади себя. Хозяин с шумом вздохнул, видно, собираясь выдать длинную злую речь, но Бэрр быстро захлопнул за собой зашатавшуюся дверь и пошел вперед, не особо различая куда и зачем. С каких это пор его работа, его жизнь, его отношения с женщинами показались настолько омерзительными? Словно выглянул из мохнатых, неприветливых айсморских облаков солнечный луч и осветил все вокруг. Иллюзии растаяли, и с чем остался он, Бэрр? Чем помог, кому хотел, достиг ли, чего желал? Он внезапно испытал боль и даже обиду на судьбу, от нахлынувшей злости едва не сшиб плечом подпорку навеса, но вдруг очень удачно вспомнил: есть в Айсморе дом, визит в который привычно огорчит хозяина, но может улучшить жизнь одной солнечной особы. Хотя домов два, но один приятель наверняка просветит другого о неурочном визите первого помощника винира. Бэрр задумался на мгновение, а не плюнуть ли на все, но нет. На Ингрид плевать не хотелось. * * * Колокольчик на двери не дрогнул, привычного движения вечно сырого воздуха словно и не было, а потому лавочник заметил не сразу, что посетителей его заведения стало на одного больше. Высокая фигура в черном остановилась ровно посередине лавки. Лавочник беспокойно пригляделся и охнул. Из-под потолка мерил всех и вся — живых людей среди столов инеживые вещи на полках — первый помощник винира, уж неясно зачем пришедший, потому как интереса, свойственного любому покупателю, он не проявлял совершенно. Вообще ничего не проявлял, кроме равнодушия и некоторой скуки, сквозящей в каждом его вдохе и выдохе и даже в том небрежном движении, с которым он сложил руки на груди. Посетителей в эту пору было немного: старая кума, приходившая каждый день пообщаться и супруги с непослушным кудрявым мальчиком, требующим от лавочника особого присмотра. Пацаненок с завидным постоянством таскал мелочевку то в карман, то в рот, забывая ее оттуда вынимать. Особенно любил он пуговицы из ракушек, одной из которых в прошлый раз подавился. Еще и скидку сделать пришлось… Кума, которой лавочник почти всучил за новой порцией сплетен совершенно ненужную ей лампу, оставила товар, бросила на вошедшего недобрый взгляд, и с язвительностью, свойственной почти всем старым людям, проскрипела: «Ишь приперся, чудовище водное!» Потом добавила про чернявых, которым не стоит доверять, и неминуемую беду, насланную ими на город. Подобрала юбки, поджала губы и обошла Бэрра так далеко, словно тот был памятником самому виниру. Разве только под ноги гостю не плюнула, но от самой возможности плевка хозяин лавочки внутренне сжался. Старая карга уйдет, а он-то останется. С этим… «Этот» лишь дернул уголком рта, но с места не двинулся. Семейство в углу тоже весьма недовольно смотрело на первого помощника винира, норовя приметить дорогу к двери покороче. Ребенок спрятался за женской юбкой; потянув за локоть, спросил еле разборчиво: — Мама, это он?.. Женщина шикнула в ответ, дернула за руку. Мальчик выплюнул пуговицу, пойманную на лету лавочником, и захныкал. |