Книга По осколкам, страница 22 – Кира Гофер

А вот сигары…

Ох, бедная Ала, если у нее вечернее расслабление каждый раз оборачивается таким вот «нехорошо». И еще крючок тянет рот… Как же она ухитряется так внятно говорить, если у нее крючок во рту?

Шарю рядом с собой и пытаюсь найти пульт. Желание одно — выключить красивый голос моей Старшей. Интересно, сколько раз прокрутился урок, пока я тут дрыхла, с ботинками на бархатистой обивке дивана.

— Ты ведь даже не разулась, — сообщает мне ее голос.

И я понимаю, что это уже не урок и пульт искать бесполезно. Но глаза открывать не хочу… Мне приятно лежать вот так и слушать, как Алаходит по комнате, как недовольно стучит крышкой открытой коробки, откуда я вчера стащила одну из ее сигар. Мне нравится улавливать, как ее ногти чуть царапают подлокотник дивана, когда она забирает пульт… вот, оказывается, где оставленный, тут же, в изголовье! Мне хорошо слышать, как она сопит, стоя надо мной. И как собирается с духом, чтобы сказать:

— Поднимайся. Тебе надо привести себя в порядок.

— Что, и ванну дадите? — вяло интересуюсь я.

Ох, кажется, я перешла границу наглости — так возмущенно и резко у Старшей прозвучал ответный вдох сквозь зубы.

— Хорошо, хорошо, — бормочу и тяжело поднимаюсь. — Ванны не надо. Но на умыться и чистое белье я могу у вас рассчитывать или в общее сошлете?

Она молчит, по-прежнему стоя надо мной. Мой совестливый взгляд карабкается по ее серому балахону — сначала до рукавов, а потом выше, уже по золотой линии на воротнике…

Кто же они все-таки, если не мы и не Мастера?.. Хм…

— Умоешься здесь и переоденешься. А потом я познакомлю тебя с новенькой.

— Насколько она опытная? — спрашиваю я уже от узкой двери, прячущейся за еще одной занавеской.

Все-то они тут прячут!..

— Решено, что ее можно отправить в путь.

— Вы ее проверяли?

— Не было смысла. Ее сила известна по ее родителям.

— Полукровка?

— Как раз нет.

Уже закрывая за собой дверь туалетной комнаты, я думаю — а может, крючок моей Старшей связан вовсе не с выходом, а наоборот?..

Расстегнув, но еще не стащив штаны, не выдерживаю и высовываю нос обратно в комнату:

— Ала, что она за личность?

— Не волнуйся, она при тебе ненадолго.

Еще интересней!..

И прежде чем я успеваю засунуть свой нос обратно, Ала бросает мне приказом:

— Я тебе говорю — не волнуйся!

Этот тон… мы имеем право ответить на него лишь покорным молчанием. На то они и Старшие, чтобы указывать нам — тем, кто потом указывает своим Мастерам… Такая цепочка.

С недавних пор я думаю, что это цепь.

— Тебе не стоит задавать вопросы, ответы на которые тебя не касаются, — доносится до меня через прикрытую дверь уже мягче, словно примирительней.

Долго умываюсь, долго расчесываюсь, хотя собрать волосы в короткий хвост — дело двух вдохов. Нарочито медленно переодеваюсь — позаботились, идля меня на полке лежит не только белье, но и новый костюм, у куртки ни один шов еще не надорван.

— А когда коснутся, вы тоже ни на что не ответите, — ворчу я в прохладную воду, которой плещу в лицо второй раз, пусть даже в этом нет необходимости: я уже чувствую себя посвежевшей.

В комнате на диване Ала сидит с ногами так, что я, пожелай пристроиться на том же мягком, ютилась бы у какого-нибудь подлокотника. Да, на то они и Старшие, чтобы любого на место ставить.

Сажусь на пуфик возле столика. Уже принесли поднос с фруктами — не мясо, конечно, но тоже питательно. А придется признать, что курицу сейчас я не то чтобы не съела, а при одном только ее виде, наверное, окна криком разбила. И основной шпиль бы точно покачнулся.