Книга По осколкам, страница 90 – Кира Гофер

Чего я жду? На что решаюсь?

Все можно исправить, говорят Мастера. Не все можно вернуть, научилась я, Основатель.

«Если что-то ломаешь, то как было, уже не будет», — вздыхаю про себя, а вслух, не поворачиваясь, бормочу:

— Сатс, мне сейчас действительно придется уйти. Но ты не отчаивайся. Я непременно вернусь за тобой, и у нас еще все будет впереди… Ты ведь никогда не ела улиток. А на 15-ом такие куры.

— Я вовсе не отчаиваюсь, — говорит она с недоумением. — Чего это ты с улитками и курами? Тебя послушать, так мне больше думать не о чем,кроме как поесть!

Встаю. Маленький шаг в сторону — подошвы давят осыпавшуюся сухую глину. Поднимаюсь на цыпочки, чтобы быть выше, чтобы стать грозней.

— Смотри за ней, — шепчу я. — Смотри так, как ни за кем никогда не смотрел.

— Не сверкай своими каменными глазами. Мне приходится довериться тебе, а тебе — мне… Теперь иди. И возвращайся с хорошими новостями.

Уточнить бы, какие именно новости сочтут хорошими и не начнутся ли новые торги и препирательства. Но не надо больше задерживаться. И так уже…

Сатс ловит мой бегающий взгляд, кивает и еще чуть рукой ведет, словно Старшая отправляет свою ученицу.

Вот ведь!..

Я просовываю голову в сырую нору. Края торчащих прутьев и ломаной глины царапают куртку. Чуть вперед — на затылок противно осыпается земля. Значит, надо пригнуться, значит, надо осторожней. Значит, нельзя думать, что лазом долго не пользовались и я могу упереться в завал.

Но пока вперед. Ползком, локтем, подтянуться, и ботинком, чтобы быстрее, быстрее отсюда.

Перепачкалась я сразу — дальше только налипает, цепляется, наваливается.

Пыль залетает в нос. Хочу откашляться — во рту уже земля. Везде земля.

Дышать так трудно, что я несколько раз вспоминала про оставленную в темнице сумку, про оставленную в сумке маску… Или я маску потеряла раньше? Не помню. Боюсь так, что не помню, где мои вещи. Боюсь так, что не помню, сколько я проползла в тесном мраке.

Лишь бы это не было тупиком!

Я ведь здесь даже не развернусь; как в переходе, только материальное… и двигаться лишь прямо, нельзя выбрать не то чтобы средний путь, вообще выбрать нельзя.

Как крыса в норе, как крыса… Потом выбросит. Вылезу, искаженная, буду пищать и мучиться.

Но сейчас только одно — локтем, подтянуться…

А если лаз ведет вниз, я доберусь до самых пирамид?!

Локтем. Подтянуться.

Нет, лишь бы не тупик…

Вдруг замечаю, что меня уже гладит по голове ночной ветер. Оказывается, я не только вытолкала встреченный большой пучок наросшей травы, не только вылезла наружу, но даже на один рост отползла от выхода: от дыры в земле у основания какого-то дома.

Трудно двигаться и дышать. За глоток воды я согласилась бы вытерпеть еще десяток разговоров с местными. Далеко ли до реки?

А можно лимне к реке? Ведь заметят!

Меня вывело к углу каменного дома, двор за моей спиной пуст и тих. Я тянусь и прислушиваюсь по кругу. Площадь улавливается справа и сзади.

Выбрать направление к краю несложно, но мне сейчас приходится в три раза дольше и глубже дышать, в пять раз цепче слушать. Получается плохо. Мешает слабость и требовательное желание усесться возле этого забора, признать, что я устала и никуда больше не пойду, тем более одна. Далеко не уйду. Никуда не уйду.

Нет! Я сама разберусь, как я уйду!

Они думали, я слабая? Они в изоляцию меня хотели?!