Онлайн книга «Хозяйка Его Виноградников-2»
|
Уже к третьему крышесносному сотрясению чувств и тазобедренных суставов Рэй перестал понимать, где потолок, где пол, и сколько у Джулии конечностей, к шестому же он понял, что предыдущие пять раз были лишь разогревом… Другими словами, лишнее и упоминать, что этой ночью не особо спалось и ему тоже. Глава 46 Глава 46 А что же бедняжка Фике? Как она провела ночь? Спросите вы. Фике (тяжелый, очень тяжелый, точнее, очень-очень тяжелый вздох) изголодалась. До звона в маленьком животике, до сонных видений о курином филе и рисовой кашке, заботливо подогретой до температуры «как ты любишь, моя малышка». Обиженно, одиноко и – без ужина. Поначалу доверчивая и наивная она все ждала… Вот сейчас! Прямо сейчас откроется дверь и хозяйка вернётся, горько-горько покается… Само собой, каяться она будет самыми разными вкусностями – от нежнейших телячьих сердечек, слегка поджаренных на сливочном масле, до миниатюрных сырных шариков с каплей тыквенного пюре. А ещё – нарезкой из индейки, которую Фике предпочитала чуть тёплой, паштетом из куриной печени с капелькой мёда, сухариками из белого багета, вымоченными в бульоне, и, разумеется, печеньками с уткой – теми самыми, ручной работы, в форме косточек. Ну и как апогей раскаяния – ложечкой козьего творожка с клюквой. Но время шло, а хозяйки все не было и не было… Сначала Фике страдала в позе «брошенной любимой» – свернувшись в клубочек, с мордочкой, уткнутой в хвост, и ушами, прижатыми так крепко, что выглядела она не болонкой, а закатанным в мех комком безысходности, покинутости, тоски и горькой обиды. Хвостик дрожал. Ушки грустно поникли. Каждую минуту (пока были силы) она испускала скорбный вздох – дабы жестокая и бессердечная хозяйка, у которой совсем совести нет, сразу же прониклась масштабом совершенного ею злодеяния! Затем она какое-то время лежала в позе «погасшей звезды» – изображая которую она легла на спину и широко раскинула лапки в сторону. Грудка её мелко вздымалась, ротик она время от времени приоткрывала изображая последний вздох, глазки её были закрыты… Всё, нет больше Фике. Бедная несчастная животинка протянула ноги, то есть, лапки от… голода. Затем она разозлилась. И решила, что… покусает это двуногое воплощение хрестоматийного живодерства! Ибо только так она заставит эту садистку, эту изуверку, эту душегубку прочувствовать насколько бедная и несчастная Фике изголодалась! И посему… Несмотря на уходившую вглубь веков безупречную высочайшую и найаристократийнейшую родословную, согласно которой ей полагалось спать только на пуховых, вышитых серебромда золотом шелковых подушках, она забралась под кровать и, затаившись, продолжила страдать уже в позе «хищник в засаде». И так голодная и заснула… Так что да, и болонке Фике тоже в эту ночь спалось не очень. Как спалось бы любому другому, кто привык бы спать в мягкой, теплой постельке, а не на жестком, холодном полу. А несчастная животинка была ещё и голодной, и потому – да, были ещё и сны… Что б их, злыдней! Не иначе как изуверка-хозяйка наслала! Ибо снилось Фике как она бежит по бескрайнему зеленому лугу, а навстречу ей летят… котлетки и колбаски. А сзади – индейка и курочка догоняют. Вот прямо сами бегут, с дымком, разогретые ровно до нужной температуры, и догоняют. И голос хозяйки за кадром: «Фике, малышка, прости меня! Я была неправа!» |