Книга Хозяйка Его Виноградников-2, страница 24 – Наталья Шевцова

Ее провели в небольшую комнату и включили свет. Возле каждой стены стояли деревянные шкафы, чем-то напоминающие банковские ячейки.

Дэвид открыл один из шкафов и, оказалось, что внутри него, каждая в своем собственном слоте, лежало десять покрытых пылью бутылок. Над каждой из которых висела небольшая металлическая табличка с выгравированными на ней именем и годом.

– И в остальных тоже? – восхищенно уточнила девушка, оглядевшись по сторонам.

Дэвид кивнул и заговорщицки добавил:

– Когда мы приводим в зал при винодельне туристов и гостей и рассказываем им про личную коллекцию семьи, мы им нагло врем! Настоящая коллекция нашей семьи – здесь.

– Каждый раз, когда в нашей семье рождается ребенок, в этот зал откладывается сто одна бутылка урожая этого года. Идея в том, что вино старится вместе с новорождённым и становится одновременно и началом его собственной винной коллекции и запасом на особыеслучаи жизни. На сто особых случаев его жизни, чтобы быть точнее. Одна же из бутылок навечно остается здесь, – он открыл несколько самых верхних ящиков и указал на них. – Над каждой из этих бутылок имя, дата рождения и смерти одного из членов нашей семьи.

Виктория поёжилась.

– Чем-то напоминает склеп.

– Есть немного, – улыбнулся Дэвид. – Но такова традиция. И кроме того, это память.

Виктория вновь огляделась по сторонам, с любопытством рассматривая шкафы и мысленно соглашаясь с отцом.

«Он прав, – думала она, – любая из покоящихся в своём слоте бутылок – не просто сосуд, в котором содержится вино, но и капсула времени, жизни и воспоминаний. Они (бутылки) – молчаливые стражи, хранящие и оберегающие в себе не только целый мир вкусов, ароматов, но и мир радостей и горестей членов её семьи, которые жили до неё, любили, страдали, радовались и теряли, оставляя после себя след в виде заключённого в стекло собранного в год их рождения урожая. И они же ожидающий своего часа дар. Дар, которой раскроется и вновь оживет, заиграет сотнями, если не тысячами оттенков изысканнейших и благороднейших ароматов и вкусов, как только пробка бутылки будет сорвана, и её содержимое коснётся воздуха»

Она шагнула в сторону и бережно, почти благоговейно прикоснувшись к одной из табличек, прочитала:

– Дилан фон Сангедор-Луссильон…

Она перевела взгляд на отца. Он удивленно посмотрел на неё, не сразу поняв, что она от него хочет. Но потом вспомнил о её проблемах с памятью и тихо сказал.

– Мой младший брат. Он погиб… на войне.

– А вино осталось, – понимающе кивнула Виктория.

– А вино осталось, – подтвердили ей.

– И что происходит с бутылками вина, которые остаются... – она на миг запнулась, подбирая более правильное слово, чем «лишними», – …невостребованными? – спросила она.

– Продаем, все кроме той одной, которая остаётся здесь навсегда, – кивнул он на верхний ящик. – А деньги с их продажи отдаем на благотворительность.

– Но не эти, – кивнула она на шкаф, уверенная, что он полон.

– Но не эти, – вновь подтвердили ей. – Рука не поднимается. Повестка пришла, а тело мы так и не получили. Я знаю, что не мы единственные… Но…

Виктория посмотрела на отца с пониманием.

– Но сердце не слушает доводов разума, оно продолжает надеяться.

Дэвид кивнул,его взгляд задержался на табличке с именем брата, словно он видел не кусок металла с выгравированными буквами и цифрами, а лицо своего брата, молодого, полного жизни.