Книга Дом грозы, страница 34 – Ксюша Левина

— Это та бесцветная мышь?

И тут же на Фандера, успевшего открыть дверь машины, оборачиваются несколько экимцев.

Они все пепельноволосые с прозрачными глазами и белоснежной кожей.

— Тут так не говорят, — ворчит Нимея, пихая дверцу «ФастераМаркоса» бедром.

— У тебя везде есть друзья?

— Нет, в Аркаиме придется довольствоваться мотелем или вроде того. Так что, возможно, это твой последний шанс разместиться с комфортом.

После застрявшего в средневековье Траминера Эким кажется шагом на пару сотен лет вперед. Он быстрый, шумный и яркий, как конфетка в шелестящей фольге. Прямо у жилого дома уличные музыканты играют какую-то рваную громкую музыку со множеством басов, она доносится из колонок, а в воздухе рисуется пульсирующими вспышкамирозового и алого. Вывески сверкают неоном, очень много люминесцентных ламп и светящихся экранов, отчего у Фандера уже подступает к горлу тошнота. Он выглядит дезориентированным, будто сейчас спрячется в машине, из которой только вылез.

— Идем в дом, — бормочет Хардин, глядя по сторонам.

— Ты похож на дикаря, — сообщает ему Нимея.

Фандер уверен, что не просто похож, он и есть дикарь. Всю жизнь траминерцы были убеждены, что они — высшее звено, лучший класс человечества. И вот одна минута на улице Экима убеждает, что это даже близко не так.

— Почему кому-то вообще пришло в голову отсюда переезжать в Траминер? — шепчет Фандер, не отрывая взгляда от завораживающей люминесценции. Это огромный мост вдали переливается всеми цветами радуги.

Оказывается, мосты бывают вот такими, не деревянными скрипучими строениями, опасно кренящимися от порывов ветра, а из металла и стекла, как в сказке.

— Потому что тут очень много умных и талантливых, — пожимает плечами Нока. — Поэтому на всех рабочих мест не хватало. Деньги, которые платил один траминерский аристократ экимцу, тут — просто огромные. В Траминер уезжали на заработки, сюда слали деньги. В Экиме все стоит очень, очень дорого, поверь мне. А бедняков тут немерено.

Нимея тянет Фандера за собой, он оборачивается на парковку и хмурится. В ряду красивых современных машин тачка отца кажется старым гигантским корытом. Экимские автомобили низкие, обтекаемые. Хардин наблюдает, как молодая девушка с волосами, убранными в две гладкие шишки, парой взмахов руки очищает крошечную красную машину от пыли, улыбается собственному отражению в отполированном капоте и спешит к подъезду небоскреба.

— Они так странно одеты, — бормочет Фандер, с подозрением присматриваясь к прохожим.

В Траминере он не обращал внимания на одежду. Она вся серая или черная, классическая и очень закрытая. Вечные ветры и дожди лишили народ даже шанса одеваться красиво. И на нем, и на Нимее черные спортивные бесформенные костюмы, привычные глазу, но люди в Экиме выглядят иначе.

На девушках легкие обтягивающие платья, парни в льняных шортах и футболках. Все будто хотят сильнее раздеться и явно этого не стесняются.

— Это мы странно одеты, — закатывает глаза Нимея. — Идем уже, хватит пялиться.

Предположение, что в Экиме все из стекла,подтверждается, когда они входят в подъезд, выглядящий как огромный аквариум. На Фандера накатывает незнакомая ранее паника. Он привык заходить в дома и оказываться в уютной ракушке, защищенной от внешнего мира. Тут, стоя в помещении, он чувствует себя словно под стеклянным колпаком из-за прозрачных потолков и стен.