Книга После развода в 40. Между нами твоя истинная, страница 106 – Екатерина Гераскина

— Я пришёл в себя через две недели после свадьбы, — сказал Арден. — По-настоящему пришёл. Когда очнулся — понял, что на пальце кольцо, что рядом женщина, которая называет себя моей женой, а я… я не помнил, как согласился.

Он смотрел на меня прямо, не пытаясь смягчить слова.

— Я виноват, Кристина. Не потому, что меня сломали. А потому, что позволил этому случиться. Потому что вовремя не отрезал себя от истинной, хотел уладить все. Убедить ее, что наша связь ошибка и у каждого есть своя жизнь. Я виноват, что не ушёл сразу. Не отправил её прочь. Это моя ответственность. И я её принимаю.

Мне хотелось что-то сказать. Что угодно. Но слова застряли в горле.

— Я хочу оправдаться… в твоих глазах — продолжил он. — Я был слаб там, где должен был быть жёстким. И за это заплатили все. Ты — больше всех.

Он замолчал, на секунду сжал челюсти — единственный знак того, сколько усилий ему стоило держать себя в руках.

— Я прошу у тебя прощения. Я предал твоё доверие.

Сердце болезненно сжалось.

— Я не смею просить тебя быть со мной, — сказал он тихо. — Не смею требовать чувств. Но я клянусь тебе: я буду защищать тебя до конца своей жизни. Тебя и наших детей.

Он держал меня за лицо. Вглядывался в мои мокрые глаза.

— Если ты скажешь уйти — я уйду. Если скажешь держаться рядом — я стану щитом. Но я больше никогда не позволю никому ломать твою жизнь. Ни мне. Ни другому. Но я прошу тебя дать мне шанс. Шанс все исправить. Доказать тебе, что больше не подведу вас.

Я сидела, положив ладони на живот, чувствуя, как тихо шевелится наша дочь.

— Прошу… прости…

Наступила тишина.

Глухая. Тягучая. Вязкая, как смола.

Я молчала.

Молчал и он.

Его взгляд метался по моему лицу, цеплялся за губы, за глаза, за каждое едва заметное движение. Он искал ответы на свои мольбы.

Я сглотнула.

Горло пересохло так, словно я не говорила годами.

Когда голос всё-таки прорвался, он вышел хриплым, неровным, чужим:

— Ты сказал о наших детях.

Я подняла на него глаза.

— У нас… только одна общая дочь.

Он вздрогнул. Это было почти незаметно — лишь напряжение в плечах, стиснутая челюсть. А потом онмедленно вдохнул, словно собирался с силами перед прыжком в пропасть.

— Крис… — его голос сорвался. — Наш сын выжил.

И в этот миг мир вокруг меня перестал существовать.

— Наш сын выжил.

Я не сразу поняла смысл. Слова дошли не сразу, а по частям, как холод, который сначала касается пальцев, потом ладоней, а уже потом проникает в грудь.

Сын.

Жив.

Я смотрела на Ардена и не чувствовала ничего, кроме странного отупения. Только тихий звон в ушах и ощущение, будто меня лишили опоры под ногами.

— Выжил… — повторила я механически.

Арден кивнул.

— Его спасли. Сиятельная Тьма помогала нам.

Я опустила взгляд на свои руки.

— Не может быть… — прошептала я, отшатнувшись. — Он умер…

— Он выжил, — твердо и сразу ответил Арден. — Да, он был слаб. Ещё немного и он бы действительно отправился к праотцам. Но… Тьма забрала его. И растила всё это время.

Арден схватил меня за плечи. Крепко. Обеспокоенно. Почти в панике. Он смотрел мне в глаза, будто боялся, что я упаду, исчезну, рассыплюсь прямо сейчас.

А я…

Я не верила.

Нет!

Он лжёт!

Мне так больно!

Мой сын умер. Я это знала. Я это прожила и пережила. И вот он снова втыкает в эту рану стальной прут и ковыряется там.

— Этого не может быть… — выдохнула я, чувствуя, как внутри всё холодеет. — Не может.