Книга После развода в 40. Между нами твоя истинная, страница 84 – Екатерина Гераскина

Я отступил назад, ещё шаг… и ещё. Я не мог… не мог в это поверить.

Она сама выпила то, что подмешала мне.

Зачем?

Зачем?!

Я расстегнул верхнюю пуговицу кителя, потом — рубашки. Мне не хватало воздуха, будто ткань сжимала горло. Она сама лично подвергла жизнь внутри себя опасности.

Приехала ради этого?

Или даже не знала, что так будет?..

Что это за беспечность?

Что за…

Я вышел из номера, продвигаясь на не твёрдых ногах. Меня шатало. Я опирался на стены, шёл по коридору, который казался бесконечным. Спускался по лестнице, ноги подкашивались.

Очередное опустошение.

Очередное бессилие.

Мой ребёнок… мой сын… может не родиться.

Снова.

Снова это…

И только чудо поможет ему…

Чудо.

Помню провал, как чёрная яма без дна, в которую меня швырнуло вместе с последним криком души. Больше ничего. Только тьму — плотную, вязкую, с металлическим привкусом во рту, рычание зверя, предсмертные хрипы сущности, его желание заделать своей самке еще одного драконёненка и тем самым все исправить.

Он даже не понимал, отчего для меня все это не приемлемо. А потом помню тишину, в которой мой дракон больше не рычал.

Когда я открыл глаза, уставился на низкий, деревянный потолок с трещинами, в которых застряла смола. Сначала я не понял, где я. Потом понял слишком быстро, и грудь словно стянуло обручем.

Я лежал на кровати в той самой хижине, где выхаживали Кристофера.

Я резко сел. Тело слушалось вполне сносно. Даже голова не раскалывалась. Но что-то было не так. Я по-другому себя ощущал.

Я дотронулся до груди и не услышал привычного присутствия зверя, который всегда жил там. Не было ни рыка, ни царапанья. Тишина. И только непривычная магия заполняла пустоту.

Я спохватился, вскочил, накинул на себя первое, что висело на спинке стула — серую рубашку, простые штаны, сапоги. Руки сами сделали всё быстро, по-военному.

Вышел в коридор, узкий, душный, пахнущий травами, мхом и молоком. Деревянные стены были тёплые, живые, словно хижина дышала. До этого я так не ощущал это пространство. Я прошёл вперёд и сразу попал в маленькую гостиную. Стол, растительные кресла, на столе чайник, чашки, блюдо с сухими ягодами и хлебом.

За столом сидели мама, бабушка… и Сиятельная Тьма.

Мама подскочила первой. Бабушка — следом, её глаза округлились, будто она увидела меня заново.

А Сиятельная Тьма не шелохнулась. Она продолжала пить чай — медленно, спокойно — и смотрела на меня, не мигая.

Я замер в проёме. Пальцы сжали дерево так, что черные когти вонзились в косяк. Я понял это только по тихому скрипу.

Мама и бабушка смотрели во все глаза, будто проверяли: точно ли это я.

— Очнулся… — выдохнула мама, шагнула ближе, но остановилась.

Бабушка прошептала почти благоговейно:

— Ты… изменился, внучек.

Я хрипло спросил, сам не узнавая своего голоса — он звучал ниже, спокойнее, без привычной надломленной драконьей вибрации. Он был другим незнакомым мне.

— Что со мной?

Сиятельная Тьма поставила чашку.

— Ты сделал выбор, —сказала она ровно. — И он состоялся. Теперь ты — истинный фейри.

Я втянул воздух в легкие, на это я и рассчитывал. Значит, все получилось.

— Кристофер? — вырвалось у меня. Волнение за сына мешало нормально дышать. — Как он?

Сиятельная Тьма кивнула.

— С ним всё в порядке. Он спит. Стал сильнее.

Губы сами дрогнули, но я не позволил себе ни улыбки, ни облегчённого вздоха. Только ещё крепче впился когтями в косяк.