Книга Валентинка для Валентина, страница 13 – Ольга Придакова

— Там моя невеста! — даже не притормозив, Валя махнул в сторону палаты.

— Там моя дочь и я не помню, чтобы она говорила, что у неё есть жених! — заступая дорогу, окатил его словесным душем отец Лины. — Куприянова Василина Анатольевна! И посторонним там делать нечего.

Шах и мат! Фамилия Куприянов была Валентину очень хорошо известна. Это был его работодатель и то, что Лина оказалась его дочерью, могло поставить жирный крест на их отношениях. Разве согласится успешный предприниматель инвестировать заведомо провальный проект? А взрослая, красивая, умная дочь это те же вложения. И сейчас, стоя перед отцом любимой, Валя понимал, что придётся выгрызать зубами своё счастье.

В тот вечер его так и не пустили к Лине. Спасибо, что хоть сообщили, что ничего серьезного не случилось — ушибы, лёгкое сотрясение мозга и перелом руки. Сказали , что с недельку полежит в больнице под наблюдением врачей и её выпишут. Валентин было заикнулся о готовности помочь, но на него посмотрели таким взглядом, что он тут же замолчал.

— Моя дочь ни в чём не нуждается! — сказал, как выплюнул Куприянов. — У неё отдельная палата, лучший медперсонал, все необходимые медикаменты. Вас, молодой человек, прошу забыть сюда дорогу!

Что и требовалось доказать! Валя не стал спорить. Не в его правилах что–то доказывать человеку, который на остальных смотрит свысока. Он решил наведаться к девушке на следующий день, когда она будет одна.

А Лина в это время думала о разговоре с родителями, которые сразу же примчались в больницу (и откуда узнали о случившемся?). Уверенные и стремительные, не терпящие возражений. Мама, как всегда с безупречным макияжем, подчёркивающим её утончённость и лоск, в мутоновой жёлтой шубке и сапогах с принтом змеиной кожи, в бледно розовом трикотажном платье под горлышко, смотрелась чуждо, инородно на фоне белых больничных стен. Как и сам Куприянов старший, отпустивший для солидности бородку и усы, с благородной проседью в бакенбардах и в кашемировом пальто. Оглядев убогую обстановку общей палаты на четверых человек, он скривился и тут же покинул комнату.

— Как ты, доченька? — Нина Николаевна осторожно присела на краешек кровати, слегка сдвинув в сторону одеяло и с тоской посмотрела на Василину.

— Всё хорошо, мама! Могло быть и хуже.

— Как это случилось?

— Встречная легковушка не вписалась в поворот и её закружило, гололёд же. — Морщась от звука собственного голоса, стала объяснять девушка. — Я свернула в кювет, чтоб уйти от столкновения и влетела в кусты. Вот результат! — Она слегка приподняла загипсованную руку и попыталась пошутить перефразированной цитатой из фильма: "Шла, подскользнулась, упала, потеряла сознание, очнулась, гипс!"

Нина Николаевна шутку не восприняла и покачала головой: — Хватит дурить! Возвращайся домой! Отец уже не сердится.

А Лина в возмущении округлила глаза: — Ах, он уже не сердится? Скажите, пожалуйста! Мама, ты, что, правда не понимаешь и ничего не замечаешь? — От длинного предложения и всплеска эмоций у Линывновь разболелась голова и к горлу подступила тошнота.

Девушка закрыла глаза и повернула голову к стене. — Лина, давай поговорим дома, когда ты поправишься! — Нина Николаевна ласково положила ладонь на больную руку дочери и тихо погладила.

— Я не дура. И не слепая. Но этот разговор не для больничных стен. — Женщина покосилась на соседок дочери, что старательно делали вид будто спят. — Сейчас тебя переведут в отдельную палату, отец договорится. Немного полежишь, отдохнёшь, а через три дня мы приедем за тобой. Дома, знаешь ли, и стены помогают!