Книга Три желания, страница 177 – Ольга Придакова

— Ну, что же ты плачешь? — участливо склонился ко мне Водяной.

— Я не хочу–у–у умира–а–а–ать! — прорыдала я ему в ответ, размазывая по щекам слёзы.

— О, человеки! Как ты меня слушала? — элементаль так закатил под лоб глаза, что ни белков, ни радужки видно не стало. Бррр! Жуткое зрелище, от которого я икнула и перестала плакать.

— Я тебе что говорил? Жерт–ва! — по слогам произнес он мне, как неразумному дитяти. — Это значит добровольно! Не заклание! Разницу чувствуешь?

— Неа. — помотала я головой.

— Ну и дура! — припечатал старик. — Тебя никто не может ни заставить, ни воздействовать на тебя магией. Только сама, голубушка! Не хочешь, откажись! Найдут другую душу. Если успеют. Последнюю фразу он добавил вполголоса, но я услышала.

— Что значит успеют?

— Прежде,чем сюда прийти, о чём ты разговаривала с водным пострелёнышем? — вопросом на вопрос ответил элементаль.

Я вспомнила наш разговор с Лелем и, видимо, на моем лице отразилась вся гамма чувств от понимания и страха, до обреченности, потому что старик взял меня за ладошку и успокаивающе похлопал по ней.

— Ну, ну! Не трусь! Всё будет хорошо!

Не поверила, но за заботу было приятно, поэтому криво улыбнулась в ответ и попрощалась. Ночь обещала быть долгой, а выбор предстоял трудный. На одной чаше весов был целый мир, а на другой – моя жизнь. Для кого–то, может это и была слишком маленькая плата за спасение планеты, но для меня это тоже целый мир! Я не была альтруистом. Да, в прошлой жизни, будучи старухой, я хотела обрести сверхспособности и спасать людей! Но никогда не думала, что взамен потребуется моя жизнь. Всё моё естество было против и кричало : "Нет!", тогда как разум уже соглашался и шептал: "Да".

Я вспомнила свою первую семью, родителей Меркула и Стешаню, их новую падчерицу. Вспомнила друзей — Митрофана, Грегори и Макбет. Хоть принцесса и повела себя некрасиво, всё же я продолжала считать её подругой. А Анастасья, Андрэ? Я тоже их люблю, так, неужели, позволю им погибнуть? Аптекарь, король, даже противный Пульетт — все они зависели от моего решения. Я вздохнула. Что ж, наверное это судьба Дарины — умереть молодой! Но хоть пользу принесу! Я настроилась и даже чуточку загордилась собой (Ну, а что? Не каждый же день принимаются судьбоносные решения! И я не барон Мюнхгаузен, чтоб в ежедневное расписание вставлять подвиг!). С этими мыслями я и уснула.

И приснился мне Рафаэлл. Он сидел на берегу очень красивого озера, с тоской глядя на его гладь и перебирал в руках серебряную цепочку с кулоном, что я бросила к его ногам. Он был такой потерянный, такой грустный, что у меня во сне защемило сердце. Люблю ведь его! Интересно, а после моей смерти мы сможем увидеться? Он как–то говорил, что за душой человека приходит ангел... Кого пошлют за моей? Или мне не положено? Во сне эти мысли почему– то у меня не вызывали протеста. Я просто с грустью смотрела, как мой ангел встал, распахнул свои великолепные крылья и взмыл стрелой в небо. Умчался — вздохнула я, оставшись на берегу. Может искупаться? Место мне было незнакомое, но я не боялась. Мне было спокойно, будто я дома и никто непосмеет нарушить мой покой и причинить мне вред.

На счёт покоя я несколько поторопилась, потому что сзади негромко кашлянули. Обернулась. Два старика с удивлением молча разглядывали меня. За спиной у них, словно белые плащи, спускались к земле сложенные крылья. Опять ангелы! Нет, пиетета я к ним больше не испытывала – насмотрелась на одного, ничуть не страшно. Тот, что выглядел немного постарше хмыкнул.