Книга Особо опасная студентка, страница 182 – Пальмира Керлис

Догадывалась, что Дэкса позвал он…

— Что ты делал на нижнем уровне? — единственный вопрос, который я решилась задать.

— По расписанию подошла очередь навещать хаников. Я присутствовал при перенастройке источника создательницей миров, когда она назначила их хранителями магии, связав с шестью магами разных школ. Один из них как бы мой.

— Невероятно! Я не знала…

— Не распространяюсь об этом. — Аттикус пожал плечами. — Кстати, там и глава Легиона был.

Свела их судьба, называется. Бывает же.

Хотела так и прокомментировать, да слова застряли в горле. Аттикус все-таки прошел в палату. Застыв в метре от кровати, хитро обронил:

— До пещеры хаников я той ночью дошел. Вынес массу занятных штуковин, которым в их загребущих лапах не место. Пока у меня хранятся.

— Ого! — Речь о добре «ограбленного» Кловиса. Минус улики в моем деле, что замечательно. — Как тебе удалось у них что-то забрать?

— Подход знать надо. Фантики и прочая ерунда им интереснее артефактов, меняются охотно.

Я улыбнулась — с умилением и благодарностью, он — щемяще нежно. Сердце гулко стукнуло о ребра, вслух вырвалось:

— Почему?..

Тихое, едва слышное. Хотя в моей голове вопрос звучал громче и длиннее: почему ты меня не узнал⁈ Все было очевиднее некуда, тем более после признания.

Аттикус спрятал руки в карманах мантии, шумно вздохнул.

— Ты не мог не догадаться. — Моя улыбка обратилась усмешкой. Грустной, заставляющей подрагивать губы. — Сложно было поверить?

— Разрешить себе поверить, — отозвался он даже тише, чем я спрашивала.

Голос выразил больше любых слов. Тоску и безысходную печаль. Боль потери — той, с которой не смиряются долго. А смирившись, уже не позволяют дать себе надежду. Слишком горько. Слишком тяжело.

История действительно грустная. О девушке, которая выбрала не того парня. А когда поняла, кто — тот, просто не успела ему об этом сказать.

— Джези, — прозвучало так ласково, так знакомо, что в груди мучительно защемило, — я…

— Преподаватель Крейн, — дала я ему шанс не ворошить прошлое, — вы не находите, что это непозволительная фамильярность?

— Уела, — усмехнулся он.

В несколько размашистых шагов преодолел разделяющее нас расстояние, присел на край кровати. Близко ко мне, очень. Сдвинусь на десяток сантиметров и почувствую щекой его дыхание. Я смотрела на свои вытянутые ноги и молчала. Аттикус заговорил первым:

— Жестоко было скрывать, что ты жива.

— Я пять лет в бездне провела. Выбралась с потерями, проблемами и необходимостью скупать противозаконные снадобья ящиками. — Поднять взгляд оказалось сложно, но я это сделала. — Жестоко было бы впутывать тебя и портить жизнь.

— Выбирать за других — порочная практика. — Его губы сжались в тонкую полоску. — В защите не нуждаюсь, и не стоило выкидывать меня порталом с нижнего уровня.

Возможно, я могла рассчитывать на его помощь. Если бы поговорили нормально накануне. Но этого не случилось.

— Надо было прийти ко мне сразу, — отрезал Аттикус. — В идеале — пятнадцать лет назад. Все бы сложилось иначе.

— Надо было, — признала я, хоть уже вышло как вышло. Не изменишь. — Ошиблась.

— Я тоже, — сказал он примирительно, — новое имя тебе подходит.

Недолгая пауза, одновременное движение навстречу. Виска коснулся невесомый поцелуй, я прижалась к Аттикусу. Вдохнула его запах,забывая, каково это — ощущать себя потерянной. Напряжение последних дней зазвенело натянутой струной и отпустило. В воцарившейся тишине было хорошо. Тепло и по-родному уютно, словно я наконец-то попала домой. Так мы и просидели, не обронив ни слова, пока в дверь настойчиво не постучали с замечанием, что визит затянулся.