Книга Сердца трех. Вторая жизнь фармацевта, страница 74 – Марина Орлова

– Аста… – заговорил Раф, но остановился, взглянув в мое лицо, искривленное циничной ухмылкой.

– Чтобы тебе было не так совестно это время, мой последний подарок, – сдернула я с шеи пустой шнурок и бросила к ногам эльфа. – Стой на месте и не смей мне мешать, Рафаэль. Не сходи с места, если тебе или деревенским не грозит опасность. Вечер скоро наступит, терпеть осталось не так долго, далее сам решай. После заката ты освободишься от меня навсегда.

– Аста, ты не можешь просто уйти. Ты не выживешь одна в лесу! – кричал он мне в спину и рычал от боли, когда пытался ослушаться приказа и последовать за мной. Придурок. Только себя калечит. Вот где настоящий мазохист.

– Я не пущу, – встала передо мной Вероника.

– Отойди, – потребовала я. – Ты и твой папаша должны мне, так что свали с дороги. Иначе я могу передумать и забрать Рафа, и он по моему приказу выкосит всех, кто встанет на моем пути, – понизила я голос, чтобы слышала лишь она. Девчонка вздрогнула, бросила взгляд на Рафа, малодушно зажмурилась. А затем отошла с дороги, что привело Рафа в бешенство.

– Аста! – выкрикнул он. – Остановись!

– Было весело, Динь-динь, – махнулая ему напоследок, даже не оборачиваясь. – Теперь эта жизнь принадлежит тебе. Поздравляю!

До конюшни мы с Тилем прошли без происшествий, и только там он все же заговорил:

– Почему ты ему все не рассказала? Он бы поверил, объясни ты ему все. Он же знает о твоей силе, если бы ты рассказала об увиденном в сознании Зигрида, о том, что он решил сдать тебя рыцарям взамен на защиту от работорговцев, у Рафаэля бы и вопросов не возникло.

– У тебя – не возникло вопросов, с Рафом – другая история. А он сделал свой выбор. Мне надоело доказывать свою правоту, когда я ничего плохого не сделала. Как уже говорила, я не совершила ничего, что могло бы пошатнуть его доверие ко мне: следовала правилам, полагалась на него и рисковала по его просьбе. Я ему верила. Он мне – нет. Мне не нужен такой союзник, который будет сомневаться во мне или моих словах в пользу тех, кто ему дороже.

– А Зигрид? Зачем ты ему помогла и продолжила исцеление, когда узнала, что он тебя предаст?

– Своя рубаха – ближе к телу. В его желании защитить то, что ему дорого – нет ничего странного. Я понимаю его мотивы. Понятное дело, что Зигрид бы не стал рисковать остальными ради меня одной. Даже в качестве благодарности. Начни он артачиться, и от поселения не останется и следа. Работорговцы снесут это место, и Раф не спасет, а Зигрид силен лишь в переговорах и достижениях компромиссов. Он ничего не мог предложить, чтобы урегулировать спор. Ничего, кроме меня. И ведь поступил благородно: мог пообещать меня работорговцам, но связался с рыцарями, которые доставили бы меня в столицу, где меня держали бы в платиновой клетке, с принцем в придачу. Если подумать, он мне услугу делает, – хмыкнула я. – Я не держу на него зла и с самого начала знала, с кем связываюсь. Удивилась бы, поступи он иначе.

– И все же, я не могу не согласиться, что мы с тобой сильно рискуем. На снятие ошейников ты отдала много сил. В лесу в таком положении – опасно. Особенно вечером.

– Вариантов не было. Опаснее было бы взять детей и женщин с собой. Будет лучше. если они переждут в безопасном месте. Нам вдвоем будет сподручнее. Снять ошейник только с тебя, а их оставить здесь – я не могла: они бы были порабощены. И тогда снять с них ошейники с активной рабской привязкой без ключа было бы невозможно даже с моей силой. Придется выкручиватьсяс тем, что есть. Я даже в расцвете сил не особо способная воительница. Куда лучше, когда я едва дышу и не мешаюсь под ногами.