Книга Среди чудес и кошмаров, страница 164 – Анна Бруша

Если Йотун не торопился во дворец, то мы вместе завтракали.

Я полюбила наши непринужденные разговоры. Йотун был приятным и остроумным собеседником, особенно когда перестал загонять себя и меня в рамки сложного церемониала и хитрых правил поведения между покровителем и наложницей.

Мне показалось, что, приняв мои условия, сам колдун остался доволен. Он больше не пытался меня обнять или поцеловать. Йотун был троллем слова. Почувствовать его прикосновения я могла только в редких обстоятельствах. Например, когда он помогал выйти из кареты или чуть притягивал к себе на приеме, если ему требовалось что-то сказать так, чтобы слышала только я.

Видениям я старалась уделять хотя бы несколько часов, разделив их на дневные, вечерние и ночные. Отчего-то именно ночью происходило все самое интересное.

Дьярви предпочитал перемещаться исключительно в темное время. Он скользил по туманам на первый взгляд без какой-то особенной цели, охотясь на случайных троллей. Если при жизни он не отличался добротой, то после смерти его кровожадность только возросла.

Бальтазара Тосса мучился бессонницей.

Верховному магу приходилось весьма непросто. Сама ткань, из которой состояла Миравингия, словно расползалась в его руках, и он путем невероятных усилий пытался все удержать. Но он как никто другой был ответственен за возникший хаос. Это его маги в красном налетали на деревни, разоряя их. Это его маги выслеживали и убивали карлингов, они разлучали семьи и помещали детей в свои башни.

Но одно видение, конечно, выделялось… Оно застало меня на приеме. Я почувствовала его приближение и кивнула Йотуну. К счастью, всегда существовали комнаты, где покровители могли уединиться со своими наложницами. Это ни у кого не вызывало удивления, скорее даже одобрение.

* * *

Верховный маг не спал. Его секретарь Леон все еще был рядом, записывал последние распоряжения.

– … необходимо растащить этих союзничков… Думаю, самый слабый – это барон Оланд. Он никогда не отличался решительностью. И стоит он… не дороже шлюхи…

– Королева – скорее символ, – осторожно сказал секретарь.

– И символы важны! Она должна быть моим символом. Сидеть там, где ей место. Но у нас преимущество. У нихне получится переправить ее в Даригон.

Бальтазар Тосса усмехнулся.

– Я лично возглавлю поход на мятежников, – вдруг сказал он.

– Вы? – поразился секретарь.

Бальтазар Тосса бросил на него надменный взгляд.

– Да. Я.

Он повернулся к секретарю спиной, чтобы налить из графина вина.

– Попадись мне этот мальчишка… Клянусь, хлыст пройдется по его спине. Надо было пороть его в детстве. Это все его мать…

Он поставил графин на место, так сильно грохнув донышком о столешницу, что вино выплеснулось красным фонтаном, растеклось некрасивой лужей и тонкой струйкой побежало на пол.

Бальтазар Тосса взял кувшин и наполнил кубок водой.

– Зла не хватает. Леон, нужно отдохнуть. Разбуди меня через пару часов и продолжим.

– Да, государь.

Секретарь покинул покои.

Вино капало на паркет.

Верховный маг принялся раздраженно снимать мантию. Он что-то бормотал себе под нос.

Наконец, разоблачившись до нижней рубашки, обнажающей желтые тощие ноги, он влез в постель.

Магический свет в светильниках погас.

Видение держало крепко.

Через какое-то время дыхание верховного мага стало размеренным, а потом раздался раскатистый храп.