Книга Посткарантин, страница 61 – Злата Косолапова

В просторных залах клуба пахло духами и сигаретами, а ещё алкоголем и какими‑то травами. Здесь и правда было очень красиво, но… меня тошнило. Грубые наёмники, ничего не стесняясь, раздевали несчастных, льющих слёзы девиц прямо на столах. Толстые оборванцы хлопали в ладоши, наблюдая, как работорговцы и контрабандисты, громко гогоча и переругиваясь друг с другом, играют в карты и бильярд. Вульгарные женщины откровенно вешались на шею то каким‑то наёмникам, то богатым старикам.

Прекрасные залы были изуродованы отборной гнилью Тверского, что собралась здесь, и я уже страшно ненавидела всё то, что здесь происходило. Мне хотелось побыстрее уйти отсюда, но я должна была найти Вебера. Всё же меня не просто так предупреждали о том, что здесь опасное место. Теперь я это понимала.

А ещё я совершенно не знала, куда мне идти, и теперь в очередной раз искала взглядом Вебера – ну и место, конечно, он нашёл для встречи. Спрашивать ничего не хотелось, особенно здесь – всё‑таки Вебер до последнего просил не упоминать его здесь. Видимо, не просто так. Он даже записку не подписал.

А народ здесь неприятный. Вот, например, вдоль стен дежурили огромные бугаи с мускулами напоказ. Они выступали в роли охранников и все как на подбор были одеты в черные футболки и камуфлированные штаны.

Судя по выражениям лиц этих наёмников, мускулатуры у них было явно больше, чем содержимого в голове. Кстати, выглядели они довольно опасно: практически каждый из них держал оружие в руках.

Наконец я вышла в главный зал. Это было просторное помещение, залитое светом пыльных ламп и наполненное звучащей со всех сторон классической музыкой. Легкая дымка подрагивала перед глазами, тем не менее не скрывая странной разрозненности в общем виде клиентов клуба. Я окинула зал лишь мимолетным взглядом, и мне сразу же хорошо запомнились старомодные шляпы, крепкие сигары, сверкающая бижутерия, дешевая, но броская, и циничные, злые улыбки. Глаза клиентов Майорана были наполнены тоской и жаждой наживы. Всех. Тех, кто были в залах ближе к парадной – побитых, жадных и грязных. И этих, выхолощенных и богатых, сидящих ближе к мраморному камину или разместившихся у большой сцены, на которой выступали девушки в сверкающих платьях.

Все эти люди были разными, но их всех объединяло то, что у них было достаточножетонов, чтобы прожигать их здесь. Осмотревшись, в конце зала я заметила барную стойку, за которой туда‑сюда бегали пареньки‑бармены. Они хватали с полок самые разные бутылки и разливали их содержимое по стаканам. Толстые повара и женщины в белых одеждах приносили откуда‑то с кухонь аппетитные на вид блюда, ставили их на подносы и снова исчезали из поля зрения. Подносы хватали молодые девушки в прозрачных костюмах, расшитых сверкающими нитками и кружевами, и тут же бежали в зал, к красивым столам.

Обстановка в зале, впрочем, как и во всем клубе, была довольно шумной, народа было очень много, даже чересчур. Честно говоря, мне было даже страшно представить, что творилось здесь вечерами. Опустив голову и стараясь ни на кого не смотреть, я направилась прямиком к барной стойке. Возможно, Вебер где‑то там.

У стойки в углу зала было как‑то спокойнее. Даже бармен здесь был совсем тихим, в отличие от его коллег. Этот русоволосый парень не кричал, не бегал с бутылками и не суетился. С лицом, кислому выражению которого позавидовал бы лимон, он тихонько протирал бокалы, расставляя их на деревянных полках рядом с другой посудой.