Книга Возвращение под небеса, страница 30 – Злата Косолапова

Всё стихло, замерло. Время остановилось. И моё сердце вместе с ним. Я более вдумчиво перечитала эти строки ещё несколько раз.

Как-то слишком медленно я выпрямилась и теперь стояла, глядя куда-то в пространство, пытаясь понять смысл того, что я только что прочитала. Обрывки мыслей вертелись в моей бедной голове в бешеном калейдоскопе, воздух, казалось, жег лёгкие. И тут вдруг невидимой дубиной меня шарахнуло понимание происходящего. И сразу же после этого я почти услышала, как глубоко внутри меня взвыли страшным рёвом ужас и облегчение. Мысль, которая поддержала меня в пучине безумного кошмара и непонимания, куда я проваливалась после прочтения строчек этого странного письма, была та, что я больше не болею чёртовой аллергией. Я не болею!..

Поразительно, как скоро моё сердце поверило в эти прочитанные слова, как скоро возликовало от радости. Как нехотя мой разум пытался опровергнусть истинность содержания написанного в клочке бумаге на столе у управителя. Но нет, нет! Должно быть, это всё какая-то страшная ошибка…

Шутка? Розыгрыш?

Да, меня мучило сомнение в подлинности письма, которое я только что прочитала. Однако моя уверенность, моё убеждение в правде происходящего были не менее сильными. И причиной этого был только один факт — письмо я нашла совершенно случайно и не где-то там, а на столе Сергея Сухонина в его же кабинете. Я вдруг представила управителя. Просто вспомнила его злой циничный взгляд. Нет, он бы не стал так шутить, он бы вообще никак не стал шутить.

И пусть я даже и не болела, страшной правдой было другое — я была замешана в каком-то Сухонинском опыте.

На меня вдруг накатила теплая и гадкая волна понимания того, что я нахожусь в какой-то неправильной ситуации. Подопытный образец. Я — подопытный образец.

Меня вдруг объял ужас. Перед глазами словно бы пролетели все годы, прожитые в бункере, где мнекаждый неустанно делали инъекции.

«Они меня лечили только сначала, пока я была ребёнком, а потом решили сделать подопытной крысой», — осознала я.

Из глаз вдруг хлынули горячие слёзы, я схватилась за горло и судорожно попыталась сделать вдох, но лёгкие будто бы сжались.

Я почувствовала, как слабость навалилась на меня ватным одеялом, мне пришлось ухватиться за стол — ноги едва держали меня. Я только сейчас начала понимать, насколько скверной была ситуация, в которой я оказалась.

Я почти ничего не слышала из-за гула в ушах. Нервная дрожь била меня, я пыталась сообразить, что мне надо делать, но времени было слишком мало, и голова была словно в тумане.

Едва соображая, я дрожащими руками стянула письмо со стола, неаккуратно скомкала его и побыстрее убрала в карман толстовки. В тот момент, когда я уже отошла от стола и медленным шагом направилась к двери, стараясь как можно ровнее дышать и не реветь, в кабинет заглянул охранник.

— Чего ты там копаешься? — спросил он грозно.

Я вытерла слёзы и всхлипнула. Он сморщил большой лоб, не особо реагируя на мой странный вид.

— Книги уронила, — прошептала я.

Охранник закатил глаза и подтолкнул меня быстрее к выходу из кабинета управителя.

Я вышла за дверь и, стараясь не торопиться, направилась через зал к коридору, ведущему к лестнице. Охранник следил за мной, и я не могла позволить себе сделать даже один подозрительно быстрый шаг. Я шла, и минуты казались мне вечностью. В эти страшные мгновения я молилась только об одном — не встретить Сухонина прямо здесь и сейчас.